Свобода
Что такое Свобода? Значение слова «Свобода» в популярных словарях и энциклопедиях, примеры употребления термина в повседневной жизни.
Значение «Свобода» в словарях
Свобода
– Политический словарь- состояние, характеризующееся не только возможностью человека самостоятельно принимать решения в рамках познанной естественно-исторической необходимости (свобода - познанная необходимость), но также и господством человека над этой необходимостью в том смысле, что в результате своих практических действий человек реализует свои интересы и цели (свобода - практически используемая необходимость). , ее достигнутый уровень - высший критерий общественного прогресса. Хотя проблемам свободы уделялось внимание с первых шагов человеческой истории, что находило свое выражение в философских размышлениях древних, в своем современном виде свобода - дитя нового времени, когда лозунг "свобода, равенство и братство" стал общепризнанным лозунгом нарождающегося буржуазного строя, все больше выдвигавшего свободу на передний план для сопоставления итогов общественного прогресса. И в этом содержался глубокий смысл. Содержанием общественного прогресса с самого начала существования человека как биологического и социального существа являлось обусловленное естественно-исторической необходимостью удовлетворение людьми постоянно возраставших потребностей с помощью развития своих сил в процессе преобразования и присвоения объективной действительности. Результатом этого процесса выступало, с одной стороны, "очеловечивание человека", развитие естественных и общественных сил рода "человек", самореализация его "человеческих" потенций, а с другой - возрастание господства общественного человека над естественными и общественными условиями своего существования. И то, и другое - свидетельства достигнутой человечеством степени свободы в рамках естественной и исторической необходимости. А как быть со свободой не человечества, а отдельного человека? Противоречивое несовпадение общественного и личного, обнаружившееся с первых шагов человеческого общества, требовало поиска хотя бы временного разрешения этого противоречия. И длительное время из-за низкого уровня развития производительных сил общество было вынуждено подчинять личное общему, индивидуальное - общественному. Но это не могло продолжаться бесконечно: переход развития общества из рамок естественной необходимости в границы исторической необходимости, когда уже налицо условия для удовлетворения элементарных естественных потребностей людей, показал, что с переходом в рамки исторической необходимости, где господствуют потребности, созданные исторически самим прогрессом общества, человек и его личностные силы все больше становятся самоцелью общественного прогресса, мало того, без свободного развития каждого становится все более трудным свободное развитие всех. Однако попытка решить эту проблему с позиций различных форм псевдосоциализма, продолжая подчинять индивида коллективу, личность обществу, обернулась тоталитаризмом: на западе фашистским тоталитаризмом, а на востоке сталинским тоталитаризмом. Стало очевидно: без создания объективных предпосылок свободы личности решить проблему не удастся. В чем суть вопроса? Как известно, материальным фундаментом свободы личности и основой демократии в западном обществе является частая собственность. Именно частная собственность, принадлежащая индивиду, делает его относительно независимым от "сильных мира сего", способным поступать свободно, по своему выбору и усмотрению, с учетом своих интересов, а товарноденежные отношения, соединяющие между собой частных собственников и производителей, как известно, служат объективной основой демократии, представляющей в этом случае по своим нормам и принципам не что иное, как политический слепок с господствующих здесь отношений купли-продажи, равноправных - с равенством прав и обязанностей их участников - товаропроизводителей, покупателей и продавцов. Поставив и решив ошибочную задачу - уничтожить, упразднить частную собственность - "марксизмленинизм", сталинский "научный социализм" вместе с ней уничтожил и объективную основу свободы личности и фундамент демократии, уже имевшей свои достижения в западном обществе. Поэтому попытка коммунистов, быстро устранив частную собственность как основу свободы личности и утвердив безраздельное господство государственной (псевдообщественной) собственности, сохранить принципы и нормы уже известной западной демократии, наполнив их новым социалистическим содержанием, оказалась утопией: содрав шкуру с нескольких овец, нельзя рассчитывать натянуть ее на слона. Здесь - важнейшие причины неудач с демократией и свободой в странах так называемого "реального социализма". Они связаны с тем, что в условиях безраздельного господства обобществленных форм собственности в их государственно-бюрократическом виде отсутствуют не только прежние формы частно-капиталистической эксплуатации, но отсутствует также необходимая социально-экономическая база свободы личности. Не потому ли в ходе перестройки так много говорилось о демократии и почти не говорилось о свободе, что для свободы необходимо было признание частной собственности, что в тех условиях считалось недопустимым. А ведь очевидно, что без необходимых социально-экономических основ свободы личности не только любые демократические проекты теряют реальную почву, но вместе с тем возникают предпосылки для угнетения человека человеком. Более того, есть основания считать, что и культ личности, и узурпация власти, и тоталитарно-авторитарные формы правления, всё не желающие оставить страны "реального социализма", имеют свой фундамент не в частной, а именно в общественно-государственных формах собственности. Где же выход? Как в экономике без восстановления частной собственности нельзя восстановить общечеловеческие механизмы прогресса, порвать с тупиковой линией эволюции и вернуться в лоно развивающейся человеческой цивилизации, так и для обеспечения свободы и демократии необходимо создание особого типа смешанной рыночной экономики со своим многоуровневым обобществлением и со своей особой многоукладностью, обеспечивающей свободу выбора каждым трудящимся места приложения своих способностей, своего труда. Это означает, что в результате антитоталитарной революции нужно создать гражданское общество нового вида, принципиально отличающееся от порядков тоталитарного казарменного псевдосоциализма и несовпадающее с буржуазным гражданским обществом, ибо в его основе будет лежать не только частная собственность как основа свободы граждан, но и освобождаемый, все более свободный труд как основа общественного положения гражданина; во взаимосвязи этих условий и будет заключаться экономическая основа свободы личности, гражданина. . Социализм вытеснил либерализм и стал доктриной, которой придерживается (1944 г.) большинство прогрессивных деятелей. Но это произошло не потому, что были забыты предостережения великих либеральных мыслителей о последствиях коллективизма, а потому, что людей удалось убедить в том, что последствия будут прямо противоположными. Парадокс заключается в том, что тот самый социализм, который всегда воспринимался как угроза свободе и открыто проявил себя в качестве реакционной силы, направленной против либерализма Французской революции, завоевал всеобщее признание как раз под флагом свободы. Теперь редко вспоминают, что вначале социализм был откровенно авторитарным. Французские мыслители, заложившие основы современного социализма, ни минуты не сомневались, что их идеи можно воплотить только с помощью диктатуры. Социализм был для них попыткой "довести революцию до конца" путем сознательной реорганизации общества на иерархической основе и насильственного установления "духовной власти". Что же касается свободы, то основатели социализма высказывались о ней совершенно недвусмысленно. Корнем всех зол общества XIX столетия они считали свободу мысли. А предтеча нынешних адептов планирования Сен-Симон предсказывал, что с теми, кто не будет повиноваться указаниям предусмотренных его теорией плановых советов, станут обходиться "как со скотом". Лишь под влиянием модных демократических течений, предшествовавших революции 1848 г., социализм качал искать союза со свободолюбивыми силами. Но обновленному "демократическому социализму" понадобилось еще долгое время, чтобы развеять подозрения, вызываемые его прошлым. А кроме того, демократия, будучи по своей сути индивидуалистическим институтом, находилась с социализмом в непримиримом противоречии. Лучше всех сумел разглядеть это де Токвиль. "Демократия расширяет сферу индивидуальной свободы, - говорил он в 1848 г., - социализм ее ограничивает. Демократия утверждает высочайшую ценность каждого человека, социализм превращает человека в простое средство, в цифру. Демократия и социализм не имеют между собой ничего общего, кроме одного слова: равенство. Но посмотрите, какая разница: если демократия стремится к равенству в свободе, то социализм - к равенству в рабстве и принуждении". Чтобы усыпить эти подозрения и продемонстрировать причастность к сильнейшему из политических мотивов - жажде свободы, - социалисты начали все чаще использовать лозунг "новой свободы". Наступление социализма стали толковать как скачок из царства необходимости в царство свободы. Оно должно принести "экономическую свободу", без которой уже завоеванная политическая свобода "ничего не стоит". Только социализм способен довести до конца многовековую борьбу за свободу, в которой обретение политической свободы является лишь первым шагом. Следует обратить особое внимание на едва заметный сдвиг в значении слова "свобода", который понадобился, чтобы рассуждения звучали убедительно. Для великих апостолов политической свободы слово это означало свободу человека от насилия и произвола других людей, избавление от пут, не оставляющих индивиду никакого выбора, принуждающих его повиноваться власть имущим. Новая же обещанная свобода - это свобода от необходимости, избавление от пут обстоятельств, которые, безусловно, ограничивают возможность выбора для каждого из нас, хотя для одних - в большей степени, для других - в меньшей. Чтобы человек стал по-настоящему свободным, надо победить "деспотизм физической необходимости", ослабить "оковы экономической системы". в этом смысла - это, конечно, просто другое название для власти или богатства. Но хотя обещание этой новой свободы часто сопровождалось безответственным обещанием неслыханного роста в социалистическом обществе материального благосостояния, источник экономической свободы усматривался все же не в этой победе над природной скудостью нашего бытия. На самом деле обещание заключалось в том, что исчезнут резкие различия в возможностях выбора, существующие ныне между людьми. Требование новой свободы сводилось, таким образом, к старому требованию равного распределения богатства. Но новое название позволило ввести в лексикон социалистов еще одно слово из либерального словаря, а уж из этого они постарались извлечь все возможные выгоды. И хотя представители двух партий употребляли это слово в разных значениях, редко кто-нибудь обращал на это внимание и еще реже возникал вопрос, совместимы ли в принципе два рода свободы. Обещание свободы стало, несомненно, одним из сильнейших орудий социалистической пропаганды, посеявших в людях уверенность, что социализм принесет освобождение. Тем более жестокой будет трагедия, если окажется, что обещанный нам Путь к Свободе есть в действительности Столбовая Дорога к Рабству. Именно обещание свободы не дает увидеть непримиримого противоречия между фундаментальными принципами социализма и либерализма. Именно оно заставляет все большее число либералов переходить на стезю социализма и нередко позволяет социалистам присваивать себе само название старой партии свободы. В результате большая часть интеллигенции приняла социализм, так как увидела в нем продолжение либеральной традиции. Сама мысль о том, что социализм ведет к несвободе, кажется им поэтому абсурдной. ...Однако в последние годы доводы о непредвиденных последствиях социализма, казалось бы, давно забытые, зазвучали вдруг с новой силой, причем с самых неожиданных сторон. Наблюдатели один за другим стали отмечать поразительное сходство условий, порождаемых фашизмом и коммунизмом. Факт этот вынуждены были признать даже те, кто первоначально исходил из прямо противоположных установок. И пока английские и иные "прогрессисты" продолжали убеждать себя в том, что коммунизм и фашизм - полярно противоположные явления, все больше людей стали задумываться, не растут ли эти новоявленные тирании из одного корня. Выводы, к которым пришел Макс Истмен, старый друг Ленина, ошеломил даже самих коммунистов. "Сталинизм, - пишет он, - не только не лучше, но хуже фашизма, ибо он гораздо более беспощаден, жесток, несправедлив, аморален, антидемократичен и не может быть оправдан ни надеждами, ни раскаянием". И далее: "Было бы правильно определить его как сверхфашизм". Но еще более широкое значение приобретают заключения Истмена, когда мы читаем, что "сталинизм - это и есть социализм в том смысле, что он представляет собой неизбежный, хотя и непредвиденный результат национализации и коллективизации, являющихся составными частями плана перехода к социалистическому обществу". Свидетельство Истмена является весьма примечательным, но далеко не единственным случаем, когда наблюдатель, благосклонно настроенный к русскому эксперименту, приходит к подобным выводам. Несколькими годами ранее У.Чемберлен, который за двенадцать лет, проведенных в России в качестве американского корреспондента, стал свидетелем крушения всех своих идеалов, так суммирует свои наблюдения, сопоставляя русский опыт с опытом итальянским и немецким: "Вне всякого сомнения, социализм, по крайней мере, на первых порах, является дорогой не к свободе, но к диктатуре и к смене одних диктаторов другими в ходе борьбы за власть и жесточайших гражданских войн. Социализм, достигаемый и поддерживаемый демократическими средствами, - это, безусловно, утопия". Ему вторит голос британского корреспондента Ф.Войта, много лет наблюдавшего события в Европе. "Марксизм привел к фашизму и национал-социализму, потому что во всех своих существенных чертах он и является фашизмом и националсоциализмом". А Уолтер Липпман приходит к выводу, что "наше поколение узнает теперь на собственном опыте, к чему приводит отступление от свободы во имя принудительной организации. Рассчитывая на изобилие, люди в действительности его лишаются. По мере усиления организованного руководства разнообразие уступает место единообразию. Такова цена планируемого общества и авторитарная организация человеческих дел". В публикациях последних лет можно найти множество подобных утверждений. Особенно убедительны свидетельства тех, кто будучи гражданами стран, ступивших на путь тоталитарного развития, сам пережил этот период трансформации и был вынужден пересмотреть свои взгляды. Приведем еще только одно высказывание, принадлежащее немецкому автору, который выражает ту же самую мысль, но, может быть, даже более глубоко проникает в суть дела. "Полный крах веры в достижимость свободы и равенства по Марксу,- пишет Петер Друкер,- вынудили Россию избрать путь построения тоталитарного, запретительного, не-экономического общества, общества несвободы и неравенства, по которому шла Германия. Нет, коммунизм и фашизм - не одно и то же. Фашизм - это стадия, которая наступает, когда коммунизм доказал свою иллюзорность, как это произошло в сталинской России и догитлеровской Германии".
ПодробнееСвобода
– Политический словарь- самостоятельность социальных и политических субъектов (личностей, их групп, общественно-политических органов, организации и объединений и др.), выражающаяся в их способности и возможности делать собственный выбор и действовать в соответствии со своими интересами и целями, в наличии у них соответствующих прав и их гарантий. С. как продукт определенного взаимодействия личности, общества и государства - фундаментальная основа любого подлинно демократического общества и государства. Обычно она находит свое выражение в законодательном закреплении прав, свобод и обязанностей граждан страны, прежде всего фундаментальных, сформулированных во Всеобщей Декларации прав человека ООН. В реальной жизни С. не может быть абсолютной, ничем не связанной и ничем не ограниченной. Нельзя жить в обществе и государстве и быть абсолютно свободным от них. Поэтому в реальности С. каждого члена общества, каждого гражданина ограничена, с одной стороны, уровнем развития и характером того общества и государства, в котором он живет, социально-политической обусловленностью своей деятельности, а с другой, С. др. субъектов общественной жизни. С. неотделима от ответственности, от обязанностей перед обществом и государством, перед другими членами общества. Подлинная С. несовместима с хаосом, произволом, анархистской вседозволенностыо, самоуправством и т.д. В то же время она необходимо предполагает борьбу за демократический порядок, искоренение преступности и т.д. Но и при этом демократическое общество и государство обеспечивают С. личности. С. - многогранное явление, проявляющееся во всех сферах (экономическая С., политическая С., религиозная С., интеллектуальная С. и др.) и на всех уровнях (С. личности, С. социально-политических групп, организаций и движений, С. наций и т.д.) общественной жизни. На основе научного и технического прогресса, демократизации и гуманизации общественной жизни в мире в целом все явственнее обнаруживается тенденция к расширению С. в современном обществе, государстве. Конкретным проявлением этого служит закрепление и все более гарантированное осуществление во все большем числе стран С. слова, печати, собраний. демонстраций, деятельности различных партий и организаций, выбора гражданства, национальности, мировоззрения, религии, политической позиции и т.д.
ПодробнееСвобода
– Психологический словарь(Freedom). Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Мэю, предполагает умение "всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать". Мэй различал два вида свободы - свободу действия (freedom of action) и свободу бытия (freedom of being). Первую он называл экзистенциальной свободой, вторую - сущностной свободой.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания. В античной культуре деятельность раба по реализации привнесенных извне целей мыслится как исполнение программы и обозначается как "noietis", деятельность же свободного, т.е. реализующего свои цели, мыслится как творчество и обозначается как "chretis" или "praxis". Именно в этом отношении в античной Греции статус престижных форм деятельности занимали духовные: философия и свободное искусство как воплощающее личный замысел творчества - в отличие от физической деятельности ("презренный труд", "удел раба" у Аристотеля) как типового тиражирования предметов, потребляемых другими. Раб есть "говорящее орудие" в том смысле, что он способен, с одной стороны, разуметь приказание (духовный аспект "говорящего") и выполнить его в ходе предметной деятельности (физический аспект "орудия"): "если бы каждый инструмент мог выполнять свойственную ему работу сам, по данному ему приказанию.., то господам не нужны были бы рабы" (Аристотель). Именно в этой двойственности статуса,задающего как отсутствие возможности имманентного целеполагания, так и способность осознать его, и коренится механизм несвободы. Указанная особенность древнегреческой культуры, детерминированная личным характером античного рабства, обусловливает то обстоятельство, что в историческом контексте европейской культуры доминирующим оказывается именно указанный аспект С., артикулируемой в классической философской традиции как С. воли. Когерентным процессом по отношению к историко-философской развертке проблематики С. воли является развитие понятия С. в контексте философии власти, определяющей последнюю именно как возможность внешнего целеполагания деятельности другого субъекта: "возможность проводить внутри данных общественных отношений свою собственную волю, даже вопреки сопротивлению" (М. Вебер), "способность или потенциальная возможность людей принимать решения, оказывающие влияние на действия других людей" (Парсонс) и т.п. Вместе с тем в историко-философской традиции задается и более широкое понимание С., интерпретируемой не только применительно к целеполаганию (субъектной составляющей деятельности), но и к возможности реализации этого целеполагания (объективно-предметная составляющая деятельности). Отсутствие внешнего целеполагания еще не есть гарант подлинной С., ибо не снимает связанности деятельности условиями ее протекания. Понимание последних в качестве объективных задает традицию усеченного понимания С.: от фатализма в его как иррационалистских (типа астрологии), так и рационалистской (Локк, Спиноза, Лаплас) трактовках - и до марксистского определения С. как "познанной необходимости" и концепции "иронии истории" Р.Нибура, фактически сводящих С. к несвободе от "необходимости". Становление парадигмы, преодолевающей фатализм в контексте более широкой интерпретации С., берет свое начало от средневековой схоластики и связано с именем такого мыслителя, как Иоанн Дунс Скот. Оно оформляется в процессе дискуссии об основном принципе Божественного миротворения: творится мир "по разуму" или "по воле" Божьей. В духе характерной для схоластики дихотомии артикулированных позиций большинство авторов высказывалось в пользу презумпции творения Богом мира в соответствии с Божественным разумом. Данная позиция при кажущейся ортодоксальности оказывалась уязвимой в теологической системе отсчета в вопросе о возможности постижения акта креации: поскольку креационный процесс был осуществлен "по разуму", поскольку он может быть исчерпывающе постигнут человеком, исходя из универсальных начал разумной рациональности. В этой связи оформляется альтернативная точка зрения на творение мира, как осуществленное не "по разуму", а "по С. воли Божьей". Формально соглашаясь с этим направлением, Иоанн Дунс Скот приходит к тезису о С. креации, исходя из совершенно иных предпосылок: Бог как исчерпывающая полнота совершенств принципиально не может быть ограничен в своих проявлениях никакой внешней детерминантой. По формулировке Иоанна Дунса Скота, если С. воли ограничена хотя бы одним требованием разумности или необходимости следовать в своих действиях логике объекта, то она вообще не может называться С., а потому творение мира Богом "по Божественному разуму" означало бы несвободу Божью. Бог творит мир в акте абсолютной С. воли, и мир как продукт этого остросвободного волеизъявления не есть плод раздумий или результат =-svoboda-vybora-6366.html">выбора, но воплощение абсолютно индетерминированного внутреннего побуждения как нерефлексивного импульса. Такая постановка вопроса делает наличное бытие не абсолютным и не единственно возможным в своей фундаментальности наиболее соответствующих требованиям разумности оснований, но лишь одним из возможных, что знаменует собой постановку в историко-философской традиции проблемы возможных миров. Применительно к проблеме человека обрисованная позиция воплощается в концепцию автономии человеческой воли, свободной в абсолютном смысле этого слова, ибо, по мысли Иоанна Дунса Скота, С. составляет глубинную внутреннюю сущность воли. Это приводит к оформлению в контексте средневековой схоластики остроиндивидуалистической концепции личности, согласно которой С. человека может быть реализована лишь вне следования разумным основаниям и, соответственно, артикулируемым теологией целям земного существования. Концепция Иоанна Дунса Скота задает в традиции мощный импульс разворачивания проблематики волюнтаризма. В неклассической философии проблема С. выходит за пределы психологизма и гносеологизма С. воли и артикулируется параллельно в имманентно-экзистенциальной (обреченность человека на С. у Сартра, философия С. как возможности бунта у Камю, С. как надвитальный феномен в философии Шелера, С. как преодоление отчуждения в контексте отношения "Я - Ты" у Бубера, "теология освобождения" в протестантском модернизме) и социокультурной ("Диалектика просвещения" Хоркхаймера и Адорно, выход человека за пределы своей "одномерности" у Маркузе, концепция "негативного гуманизма" А. Глюксмана, идеи "нерепрессивной" культуры и техники у Т. фон-Роззака, С. как "перехват истории" в революционном творчестве у Аренд и др.) своих версиях. В рамках экзистенциальной трактовки С. последняя связывается с индивидуальным бытием личности, центрируя на себя субъективную систему ценностей. Что же касается социокультурной трактовки С., то в ее рамках феномен С., напротив, соотнесен сугубо с социальной сферой и мыслится в качестве достигаемого, - в отличие от феномена воли, соотносимого с индивидуальной сферой и мыслимого в качестве имманентного ей. В содержании понятия "С." имплицитно заложен вектор альтернативности (сознательного противостояния) социальному давлению: С. конституируется именно в социальном контексте ("демократические С.", "правовая С." и т.п.) как результат преодоления несвободы. По формулировке Аренд, если в рамках сферы приватности возможна "свободность" как имманентное состояние личности, то С. реализует себя только в сфере публичности, а именно - в рамках политики, в контексте политического противостояния, разрешающегося в революции как "прорыве в С.". В современной философии проблема С. артикулируется как в социальном приложении (концепция "либерального иронизма" Рорти, постмодернистские аналитики С. в контексте шизоанализа: см. Шизоанализ), так и в качественно новой своей постановке - как С. текста (см. Ризома, Означивание) и С. его интерпретации (см. Нарратив). (См. также воли.)
ПодробнееСвобода
– Философский словарьсовместно с несвободной составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности; способность человека преодолевать ограниченность исторически сложившейся культуры, социальных отношений, инерцию истории путем медиации, наращивания творческого потенциала, отказа от антимедиации. С. противоположна воле - важнейшему элементу вечевого идеала, стремлению уйти от ответственности и социальных обязанностей вне рамок локального мира, утвердить абсолютность своего монолога, что в большом обществе угрожает разрушением социальной среде. С. - историческая социокультурная категория, которая строится самим человеком на протяжении всей истории человечества, каждого общества. Дарованная С. не нашедшая отклика в массовом менталитете,- лишь переход одной формы несвободы в другую. С. ответственности за общество частной инициативы, лишающая человека инстинктивной уверенности в силе коллективного "Мы" всегда есть некоторая изменчивая мера оппозиции: свобода-несвобода, которая, однако, меняется. В условиях раскола развитие тех или иных форм деятельности, органически требующих соответствующего прогресса, С. может в результате заколдованного круга в условиях, когда эта деятельность вызывает у значительной части общества негативное отношение происходить на архаичной основе, что в первую очередь означает развитие несвободы. Например, развитие промышленности в России с петровских времен и до этапа сталинизма происходило в значительной части на крепостнической основе, зависимости от государства, в частности, в форме подавляющего С. директивного планирования. С. в ее развитых формах включает способность к диалогу в защиту превращения дискомфортных состояний в комфортны, возможность осваивать дискомфортные состояния как комфортные посредством слова, искусства, эмоционального воздействия, потока инноваций и т. д. С. требует рассмотрения в качестве комфортного самой возможности =-svoboda-vybora-6366.html">выбора из многих состояний, деятельности, направленной на умножение вариантов жизни и деятельности. Рост С. включает развитие творческой рефлексии, ответственности за социальные отношения, качественные сдвиги в менталитете, развитие способности, способности личности быть субъектом частной собственности, способности создавать для этого социально-политические условия.
ПодробнееСвобода
– Юридический словарь- закрепленная в конституции или ином законодательном акте возможность определенного поведения человека (напр., свобода слова, свобода вероисповедания и т. д.). Категория "С." близка к понятию "право" в субъективном смысле, однако последнее предполагает наличие более или менее четкого юридического механизма для реализации и обычно корреспондирующей обязанности государства или другого субъекта совершить какое-либо действие (напр., предоставить работу в случае права на труд). Напротив, юридическая С. не имеет четкого механизма реализации, ей корреспондирует обязанность воздерживаться от совершения каких-либо нарушающих данную С. действий.
ПодробнееСвобода
– Исторический словарь— способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на свои познания и опыт, учитывая объективное соотношение мирового порядка, объективной необходимости.
ПодробнееСвобода
– Политический словарь- категория гуманитарных наук, обозначающая: 1.) способность субъекта действовать в соответствии со своими интересами и целями (свобода "для", положительная свобода); 2) защищенность от нежелательного для субъекта воздействия (свобода "от", отрицательная свобода). В истории общественной мысли существовало множество трактовок понятия "С.". В Новое время под С. понималось "отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы" (Т.Гоббс); в XVIII в. - возможность "делать все то, что не запрещено законом" (Ш.Л.Монтескье). В радикалистских концепциях (напр., в анархизме) С. понимается как необремененность внешними обстоятельствами и внутренними ограничениями, возможность действовать по собственной воле. В марксизме, который исходит из гегелевской трактовки этого понятия, С. определяется как "познанная необходимость". Согласно этому определению, С. субъекта заключается "не в воображаемой независимости" от объективных законов развития общества, а в способности выбирать и принимать решения "со знанием дела". Либеральные трактовки С. основываются на тезисе, что максимальное ограничение деятельности государства, свободное распоряжение людьми своей собственностью и преследование каждым своих разумных интересов - все это приведет ко всеобщему благоденствию и прогрессу индивидуальной С. Связь С. с принципом индивидуализма подчеркивается Ф.Хайеком. В политической теории считается, что основанием С. в экономическом аспекте выступает конкуренция и рынок, в культурном и социально-политическом плане - автономия индивида, его право и обязанность полагаться на себя, на свою самостоятельность, в психологическом аспекте - независимость и принципиальная возможность свободного выбора своего жизненного пути, его желание жить по своей воле. С. воли является необходимым условием нравственного выбора, достойного человека.
ПодробнееСвобода
– Политический словарь- способность человека, группы, общности действовать в соответствии со своими интересами и целями, осознавая социально-необходимые объективные ограничения этих действий. ("Свободы тем больше, чем больше клетка" - популярная в среде интеллигентов политическая шутка эпохи "застоя").
ПодробнееСвобода
– Психологический словарь- 1. Независимость, отсутствие стеснений и ограничений, сковывающих жизнь и деятельность некоего общества или его членов. 2. Вообще - отсутствие ограничений, стеснений в чем-либо.
ПодробнееСвобода
– Психологический словарьТермин употребляется в психологии в двух значениях: 1. Подразумевается, что кто-то сам контролирует свои выборы, решения, действия и т.д. Ощущение, что внешние факторы играют незначительную роль (или вообще не играют роли) в поведении человека. Это значение передается фразами, типа "свобода слова" и т.д. 2. Состояние, при котором человек (относительно) свободен от бремени болезненных ситуаций, вредных стимулов, голода, боли, болезни и т.д. Это значение обычно передается предложениями, начинающимися со слов " от...". В прагматике каждодневной жизни эти две свободы тесно переплетаются, но если не соблюдать их концептуального разграничения, это приведет к философской и политической путанице. Первое по смыслу ближе к доктрине доброй воли; последнее касается проблем контроля (2). См. социальная власть и бихевиористскую позицию в отношении роли подкрепления и наказания.
ПодробнееСвобода
– Психологический словарь(freedom) Ярко выраженная детерминистская стратегия, воспринятая психологией как наукой о поведении на очень ранних этапах ее развития, оказалась несовместимой с безоговорочным признанием С. Рассмотрение поведения как закономерного в рамках детерминистской естественно-научной системы, судя по всему, не оставляет в научной психологии места для понятия С. Однако время от времени в стороне от осн. течения поведенческой психологии появлялись психологи, к-рым приходилось иметь дело со С. как реальной и центральной психол. проблемой. Сказанное прежде всего относится к представителям юридич. науки и социально-политической философии, таким как Дж. С. Милль и И. Берлин, изучавшим различные аспекты челов С. Само понятие С. и вера в нее играют очень важную роль в регулировании индивидуального поведения, общественной и политической жизни. В последнее время - вопреки заверениям Б. Ф. Скиннера, что понятие С. чуждо естественным закономерным системам, в т. ч. и челов. поведению, - психологи обратили внимание на С., но лишь внесли путаницу в наше понимание. С. яв-ся одной из важнейших тем, обсуждаемых в нарастающем потоке литературы по гуманистической психологии, базирующейся на гуманит. научном подходе к поведению чел. Этот гуманит. подход рассматривает сознательность, самоосознание, содействие и выбор как неотъемлемые привилегии челов. поведения. Он признает, что как выявленные, так и не выявленные ист. детерминанты влияют на поведение, наблюдаемое в настоящем, но это не мешает ему признавать и существование зоны С. действия. Даже тогда, когда поведение кажется жестко ограниченным определенными рамками, или вынужденным, у чел. все же остается область аттитюдинальной С., т. е. С. выбора т. зр. на обстоятельства, в к-рых он оказался. Эмпирическое изучение челов. свободы проводилось преим. в рамках более традиционных теорет. подходов. Соц. психологи подошли к изучению челов. С. по трем различным путям, проложенным теорией атрибуции, теорией реактивного сопротивления и исслед. субъективного опыта. Подход с позиций теории атрибуции. Для подхода к челов. С. с позиций теории атрибуции характерен интерес к условиям, при к-рых чел. приписывает С. поведению др. людей или своему собственному поведению (или воспринимает его как свободное). С. решения определяется величиной разницы в ожидаемых выигрышах от альтернативных линий поведения. Когда ожидаемые выигрыши примерно одинаковы, С. решения велика, поскольку принуждение со стороны относительно большего выигрыша отсутствует. Выбор воспринимается скорее как контролируемый лицом, принимающим решение, чем как определяемый выгодой вариантов. С. исхода яв-ся функцией оценки вероятности реального получения ожидаемого выигрыша. Иными словами, если чел. предстоит сделать выбор между альтернативами, к-рые примерно одинаковы по ожидаемым выигрышам и по их доступности, выбор между этими альтернативами воспринимается как свободный выбор, совершаемый без давления неравноценных выигрышей и/или неравной доступности. Если поведение чел. воспринимается наблюдателями как рез-т принуждения, они сомневаются в том, что оно способно многое сказать им об этом чел. Хотя принятие решения и выбор альтернатив воспринимаются как более свободные, когда их валентности выравниваются, этот эффект знач. усиливается, если выбор делается не из отрицательных, а из положительных альтернатив. Выбор воспринимается как более свободный в тех случаях, когда приходится выбирать из умеренного числа вариантов, а не из очень ограниченного или большого их количества, и когда наблюдаемое поведение согласуется с тем, что наблюдатель считает предрасположенностью субъекта действия. Подход с позиций теории реактивного сопротивления. Второе направление исслед. основывается на работе Дж. Брема "Теория психол. реактивного сопротивления" (A Theory of Psychological Reactance). Под реактивным сопротивлением понимается мотивационное состояние, вызванное ограничением С. поведения или угрозой такого ограничения, и, в свою очередь, организующее поведение, направленное на восстановление утраченной свободы. Поведенческие свободы специфичны для конкретных ситуаций и определяются как знание того (или вера в то), что в конкретной ситуации у чел. всегда есть неск. линий поведения и что он располагает необходимыми умениями и ресурсами для реализации любого из признаваемых им вариантов. Рез-ты исслед., проведенных в различных условиях, свидетельствуют о том, что люди действительно действуют так, чтобы вернуть себе конкретные поведенческие С., к-рых их лишили или над к-рыми нависла угроза, и что выбор, к-рый делается под угрозой, более привлекателен. Реактивное сопротивление может возникнуть и как ответ на оказанную чел. услугу, к-рая накладывает на него определенные обязательства; оно возникает и при принятия решения: если в тот момент, когда чел. уже близок к нему, возникает угроза доступности менее привлекательного варианта, его привлекательность возрастает. Исслед. реактивного сопротивления расширяют наши представления о процессах соц. влияния, психологии потребителя, рекламе, PR и принятии решений. Эмпирический подход. Третий подход был использован М. Весткоттом, к-рый изучал челов. С. прежде всего как субъективный опыт и проводил резкую границу между С. как опытом и С. как атрибуцией или онтологическим состоянием. Его интересовало, в какой мере люди, судя по их собственным словам, чувствуют себя свободными при различных теоретически важных условиях. Основываясь как на литературе о реактивном сопротивлении и об атрибуции, так и на филос. источниках и проведенных им интервью, он выявил 7 типов ситуаций, к-рые благоприятствуют челов. С. Применив опросники, содержавшие неск. конкретных примеров каждой из этих ситуаций, он просил своих респондентов ответить на вопрос, насколько свободными они чувствовали себя в каждой из них. Оказалось, что наиболее свободными респонденты Весткотта чувствовали себя тогда, когда избавлялись от неприятных обстоятельств, включая физ. боль и соц. дискомфорт, и тогда, когда участвовали в выполнении действий, требовавших определенных навыков. Эти заметно отличающиеся друг от друга условия, обеспечивающие высокую степень С., согласуются с широко распростр. филос. разграничением понятий негативной С., или "С. от", и позитивной С., или "С. для". Респонденты Весткотта чувствовали себя наименее свободными тогда, когда были вынуждены признать, что их возможности не беспредельны, даже если эти пределы и были объективными, и тогда, когда им приходилось принимать трудные решения. Кроме того, когда респондентов попросили описать свои чувства, противоположные ощущению С., оказалось, что в каждой конкретной ситуации эти чувства разные. В нек-рых ситуациях чувство несвободы было связано прежде всего с внешними помехами, в др. - с конфликтом и нерешительностью или неясным, но неприятным эмоциональным состоянием. Следовательно, с т. зр. диалектики, чувство С. в разных ситуациях переживается по-разному. Заключение Различия между этими тремя подходами к психол. изучению челов. С. определяются, в первую очередь, их ориентацией на разные аспекты этого состояния: С. в том виде, как она приписывается чел. своим собственным действиям или действиям др. людей; С. как вера в то, что у индивидуума есть поведенческий выбор и он может действовать в любом направлении, какое бы ни избрал; С. как переживание, степень к-рого зависит от условий, напр. от освобождения от боли или дискомфорта или от вовлеченности либо в деятельность, требующую определенных навыков, либо в принятие решения. Рез-ты исслед., проведенных сторонниками этих трех т. зр., в нек-рых случаях дополняют друг друга, а в нек-рых противоречат друг другу. См. также Философские проблемы психологии, Теория реактивного сопротивления М. Р. Весткотт
ПодробнееСвобода
– Психологический словарь(Freedom). Исходное положение о том, что люди ответственны за свои собственные действия и способны преодолевать влияние среды на поведение.
ПодробнееСвобода
– Социологический словарь- англ. freedom/liberty; нем. Freiheit. Способность человека поступать в соответствии со своими желаниями, интересами и целями на основе знания объективной действительности.
ПодробнееСвобода
– Социологический словарь— возможность человека мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннего или внешнего воздействия.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- 1) С этим представлением связано отрицание полной детерминированности человеческого сознания и утверждение подлинности чувства свободы в человеке. Определить ее философски невозможно. Различают ее виды: осознанную необходимость, свободу =-svoboda-vybora-6366.html">выбора и самореализации, гражданские свободы, свободу мысли и совести, свободу исполнять свой долг, свободу в истине, свободу жить согласно призванию. "Отождествлять свободу со свободой выбора - заблуждение" (Г.Марсель). Левые круги постоянно насаждали и продолжают насаждать представление о свободе как об устранении нравственных принципов и религиозной веры. Для христианства это неприемлемо, но оно может вести конструктивный диалог со светской культурой в русле понимания свободы как права и возможности жить и действовать в согласии с достоинством человека, с истиной, ради полнокровности человеческой жизни. 2) Христианские мыслители различают свободу, присущую природе человека и не утраченную им после грехопадения, и свободу, достигаемую им при обращении к Богу и в духовных усилиях по осуществлению Его воли и реализации в жизни Его замысла, а также благодатную "свободу во Христе". Существует свобода как условие духовной жизни, но есть и свобода как плод духовных усилий. Истинная свобода - когда "правое дело совершается с радостью" (Августин), когда человек действительно может следовать Слову Божию, следовать за Христом. Для достижения высшей свободы необходимо искупление человека. 3) В русской философии Н. Бердяев защищал идеи первичности и принципиальной неопределимости человеческой свободы: " привела меня ко Христу и я не знаю других путей ко Христу, кроме свободы"; "свобода есть внутренняя творческая энергия человека", она нетварна, коренится в Безосновном, в Бездне (Ungrund&е Я.Бёме), и над ней не властны ни Отец, ни Сын, ни Св. Дух. , считал он, по-настоящему обретается лишь в творческой самореализации личности, а христианство - религия свободы, ибо сам Бог призывает человека стать свободным. Но свобода во Христе и свобода по Бердяеву - это разные вещи, подлинная свобода - благодатный дар в ответ на наши усилия в познании истины и в христианском подвижничестве.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- 1. Категория, характеризующая способность человека мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения. По С. Н. Булгакову, "свобода есть особый вид причинности", способность действовать от себя, "из себя начинать причинность, по-своему преломлять причинную связь". 2. Исторически возникшее и развивающееся социальное качество человека, характеризующее его относительную самостоятельность (независимость) от внешних и внутренних условий своего существования; осознанная реализация необходимости.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- возможность поступать так, как хочется. - это свобода воли. Воля по своей сущности всегда свободная воля. Проблема свободы в истории философии усложнялась тем, что многие мыслители пытались вывести из сущности свободы долг человека, стремились или вообще не употреблять понятия свободы, или употреблять, ограничив его определенным образом. Но долг никогда не может вытекать из самой свободы, а только из этических соображений. Будучи не ограниченной по своей сущности, свобода как раз должна предполагать этику (см. Этика), чтобы сделать людей неограниченно ответственными за все то, что они делают и позволяют делать другим; см. Атеизм, Детерминизм, Первородный грех, Целесообразность, Индетерминизм, Либерализм. Доказательство реальности свободы как таковой проводится онтологией в учении о слоях, в психологии - анализом оскорбительной для нормального человека характеристики его как "невменяемого", т.е. как такого человека, который не может отвечать за последствия своих действий, т.к. он несвободен. В истории развития понятия свободы понятие творческой свободы постепенно вытесняет понятие свободы от препятствий (принуждения, каузальности, судьбы). В древней философии (у Сократа и Платона) речь идет прежде всего о свободе и судьбе, затем о свободе от политического деспотизма (у Аристотеля и Эпикура) и о бедствиях человеческого существования (у Эпикура, стоиков, в неоплатонизме). В v-srednie-veka-4690.html">средние века подразумевалась свобода от греха и проклятие церкви, причем возникал разлад между нравственно требуемой свободой человека и требуемым религией всемогуществом Бога. В эпоху Ренессанса и последующий период под свободой понимали беспрепятственное всестороннее развертывание человеческой личности. Со времени Просвещения возникает понятие свободы, заимствованное у либерализма и философии естественного права (Альтузий, Гоббс, Гроций, Пуфендорф; в 1689 в Англии - Билль о правах), сдерживаемое все углубляющимся научным взглядом, признающим господство всемогущей естественной причинности и закономерности. В нем. религии и философии, начиная от Мейстера Экхарта, включая Лейбница, Канта, Гёте и Шиллера, а также нем. идеализм до Шопенгауэра и Ницше, ставится вопрос о свободе как вопрос о постулате нравственно-творческого соответствия сущности и ее развития. Марксизм считает свободу фикцией: человек мыслит и поступает в зависимости от побуждений и среды (см. Ситуация), причем осн. роль в его среде играют экономические отношения и классовая борьба. Согласно экзистенциализму Хайдеггера, осн. состоянием бытия является страх - страх перед возможностью небытия, страх, который освобождает человека от всех условностей действительности и, т. о., позволяет ему достигнуть в некоторой степени свободы, основанной на ничто, выбрать самого себя в своем неизбежном возлагании ответственности на себя самого (см. Заброшенность), т.е. выбрать себя как собственное, имеющее ценность существование. Согласно экзистенциализму Ясперса, человек свободен преодолеть бытие мира в =-svoboda-vybora-6366.html">выборе самого себя и достигнуть трансценденции Всеобъемлющего (см. Охватывающее, Окружающее). Свободное бытие означает возможность осуществлять добрую или злую волю. Добрая воля обладает достоверностью безусловного, божественного; она ограничивается бессознательным жизненным упрямством простого определенного бытия и подлинного бытия. Согласно экзистенциализму Сартра, свобода не свойство человека, а его субстанция. Человек не может отличаться от своей свободы, свобода не может отличаться от ее проявлений. Человек, т. к. он свободен, может проецировать себя на свободно выбранную цель, и эта цель определит, кем он является. Вместе с целеполаганием возникают и все ценности, вещи выступают из своей недифференцированности и организуются в ситуацию, которая завершает человека и к которой принадлежит он сам. Следовательно, человек всегда достоин того, что с ним случается. У него нет оснований для оправдания; см. также трансцендентальная.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, осознанной необходимостью, достаточной на конкретный момент; соответствие внутреннего мира человека с окружающей средой. Должна рассматриваться неотъемлемо от ответственности, в противном случае превращается в анархию, произвол, "волюшку", когда все желаемое допустимо и достигается без коррекции действий нравственными регулятивами, в пренебрежении к действиям и жизням других людей.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- возможность реализации домирового самоопределения воли в актуальности, раскрытие своего потенциального содержания не будучи детерменированным внешним.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания. В античной культуре деятельность раба по реализации привнесенных извне целей мыслится как исполнение программы и обозначается как "noietis", деятельность же свободного, т.е. реализующего свои цели, мыслится как творчество и обозначается как "chretis" или "praxis". Именно в этом отношении в античной Греции статус престижных форм деятельности занимали духовные: философия и свободное искусство как воплощающее личный замысел творчества - в отличие от физической деятельности ("презренный труд", "удел раба" у Аристотеля) как типового тиражирования предметов, потребляемых другими. Раб есть "говорящее орудие" в том смысле, что он способен, с одной стороны, разуметь приказание (духовный аспект "говорящего") и выполнить его в ходе предметной деятельности (физический аспект "орудия"): "если бы каждый инструмент мог выполнять свойственную ему работу сам, по данному ему приказанию.., то господам не нужны были бы рабы" (Аристотель). Именно в этой двойственности статуса, задающего как отсутствие возможности имманентного целеполагания, так и способность осознать его, и коренится механизм несвободы. Указанная особенность древнегреческой культуры, детерминированная личным характером античного рабства, обусловливает то обстоятельство, что в историческом контексте европейской культуры доминирующим оказывается именно указанный аспект С, артикулируемой в классической философской традиции как С. воли. Когерентным процессом по отношению к историко-философской развертке проблематики С. воли является развитие понятия С. в контексте философии власти, определяющей последнюю именно как возможность внешнего целеполагания деятельности другого субъекта: "возможность проводить внутри данных общественных отношений свою собственную волю, даже вопреки сопротивлению" (М. Вебер), "способность или потенциальная возможность людей принимать решения, оказывающие влияние на действия других людей" (Парсонс) и т.п. Вместе с тем, в историко-философской традиции задается и более широкое понимание С, интерпретируемой не только применительно к целеполаганию (субъектной составляющей деятельности), но и к возможности реализации этого целеполагания (объективно-предметная составляющая деятельности). Отсутствие внешнего целеполагания еще не есть гарант подлинной С, ибо не снимает связанности деятельности условиями ее протекания. Понимание последних в качестве объективных задает традицию усеченного понимания С: от фатализма в его как иррационалистских (типа астрологии), так и рационалистской (Локк, Спиноза, Лаплас) трактовках - и до марксистского определения С. как "познанной необходимости" и концепции "иронии истории" Р. Нибура (см. Ирония истории), фактически сводящих С. к несвободе от "необходимости". Становление парадигмы, преодолевающей фатализм в контексте более широкой интерпретации С, берет свое начало от средневековой схоластики и связано с именем такого мыслителя, как Иоанн Дунс Скот. Оно оформляется в процессе дискуссии об основном принципе Божественного миротворения: творится мир "по разуму" или "по воле" Божьей. В духе характерной для схоластики дихотомии артикулированных позиций большинство авторов высказывалось в пользу презумпции творения Богом мира в соответствии с Божественным разумом. Данная позиция при кажущейся ортодоксальности оказывалась уязвимой в теологической системе отсчета в вопросе о возможности постижения акта креации: поскольку креационный процесс был осуществлен "по разуму", поскольку он может быть исчерпывающе постигнут человеком, исходя из универсальных начал разумной рациональности. В этой связи оформляется альтернативная точка зрения на творение мира как осуществленное не "по разуму", а "по С. воли Божьей". Формально соглашаясь с этим направлением, Иоанн Дунс Скот приходит к тезису о С. креации, исходя из совершенно иных предпосылок: Бог как исчерпывающая полнота совершенств принципиально не может быть ограничен в своих проявлениях никакой внешней детерминантой. По формулировке Иоанна Дунса Скота, если С. воли ограничена хотя бы одним требованием разумности или необходимости следовать в своих действиях логике объекта, то она вообще не может называться С, а потому творение мира Богом "по Божественному разуму" означало бы несвободу Божью. - Бог творит мир в акте абсолютной С. воли, и мир как продукт этого остро свободного волеизъявления не есть плод раздумий или результат =-svoboda-vybora-6366.html">выбора, но воплощение абсолютно инде-терминированного внутреннего побуждения как нерефлексивного импульса. Такая постановка вопроса делает наличное бытие не абсолютным и не единственно возможным в своей фундаментальности наиболее соответствующих требованиям разумности оснований, - но лишь одним из возможных, что знаменует собою постановку в историко-философской традиции проблемы возможных миров. Применительно к проблеме человека обрисованная позиция воплощается в концепцию автономии человеческой воли, свободной в абсолютном смысле этого слова, ибо, по мысли Иоанна Дунса Скота, С. составляет глубинную внутреннюю сущность воли. Это приводит к оформлению в контексте средневековой схоластики остро индивидуалистической концепции личности, согласно которой С. человека может быть реализована лишь вне следования разумным основаниям и, соответственно, артикулируемым теологией целям земного существования. - Концепция Иоанна Дунса Скота задает в традиции мощный импульс разворачивания проблематики волюнтаризма. В неклассической философии проблема С. выходит за пределы психологизма и гносеологизма С. воли и артикулируется параллельно в имманентно-экзистенциальной (обреченность человека на С. у Сартра, философия С. как возможности бунта у Камю, С. как надвитальный феномен в философии Шелера, С. как преодоление отчуждения в контексте отношения "Я - Ты" у Бубера, "теология освобождения" в протестантском модернизме) и социокультурной ("Диалектика просвещения" Хоркхаймера и Адорно, выход человека за пределы своей "одномерности" у Маркузе, концепция "негативного гуманизма" А. Глюксмана, идеи "нерепрессивной" культуры и техники у Т. фон-Роззака, С. как "перехват истории" в революционном творчестве у Аренд и др.) своих версиях. В рамках экзистенциальной трактовки С. последняя связывается с индивидуальным бытием личности, центрируя на себя субъективную систему ценностей. Что же касается социокультурной трактовки С, то в ее рамках феномен С, напротив, соотнесен сугубо с социальной сферой и мыслится в качестве достигаемого, - в отличие от феномена воли, соотносимого с индивидуальной сферой и мыслимого в качестве имманентного ей. В содержании понятия "С." имплицитно заложен вектор альтернативности как сознательного противостояния социальному давлению: С. конституируется именно в социальном контексте ("демократические С", "правовая С." и т.п.) как результат преодоления несвободы. По формулировке Аренд, если в рамках сферы приватности возможна "сво-бодность" как имманентное состояние личности, то С. реализует себя только в сфере публичности, а именно - в рамках политики, в контексте политического противостояния, разрешающегося в революции как "прорыве в С". В современной философии постмодерна проблема С. артикулируется как в социальном приложении (концепция "либерального иронизма" Рорти), так и в качественно новой своей постановке - как С. Текста (см. Ризома) и С. его интерпретации (см. Нар-ратив). См. также: Воля, воли, Волюнтаризм. М.А. Можейко
ПодробнееСвобода
– Философский словарьодна из основных философских категорий, характеризующих сущность человека и его существование Состоит в возможности человека мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннею или внешнею принуждения, творческая, личностная сила, дающая простор для самовыражения личности, =-svoboda-vybora-6366.html">выбор дороги, куда ты идешь.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь— многозначное понятие, крайние значения которого: 1) С. как возможность индивида самому определять свои жизненные цели и нести личную ответственность за результаты своей деятельности; 2) С. как возможность действовать в направлении цели, поставленной коллективом или обществом. Первый полюс можно назвать индивидуалистической С., второй — коллективистической С.; между этими полюсами располагаются многообразные, с той или иной силой тяготеющие к одному из них промежуточные варианты понимания С. С т.зр. индивидуалистической С. коллективистическая С. кажется явной «несвободой»; с т.зр. второй первая является «формальной», «бесполезной» и даже «репрессивной». Представление о свободной личности, выбирающей из различных форм жизнедеятельности те, которые отвечают ее склонностям, начало складываться в Зап. Европе с распадом жестко организованной средневековой иерархической системы. В 17—18 вв. освобождение индивида от политических и социально-экономических ограничений стало генеральным направлением общественной жизни. Распространению идеологии С. личности сопутствовали резкая активизация экономической деятельности и поразительный расцвет науки. К 19 в. в основных чертах сложилась концепция либерализма с ее главным постулатом о непреходящей ценности и равноправии человеческой личности. Либерализм был идейным выражением того индивидуалистического миропонимания, которое придавало особое значение независимости личности, автономии человеческого разума и изначально заложенным в человеческой природе добродетели и способности к совершенствованию. Индивидуальная С. рассматривалась не только как данность, но и как задача дальнейшего совершенствования общества. Либерализм настаивал на экономической С., но был также требованием С. во всех др. областях — интеллектуальной, социальной, политической и религиозной. Освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную деятельность, предоставление ему возможности самому выстраивать свою жизнь было вызвано бурным развитием капитализма и прежде всего индивидуальным и групповым предпринимательством, свободным рынком, зашитой частной собственности. «...Частная собственность, — пишет Ф.А. Хайек, — является главной гарантией свободы, причем не только для тех, кто владеет этой собственностью, но и для тех, кто ею не владеет. Лишь потому, что контроль над средствами производства распределен между многими не связанными между собой собственниками, никто не имеет над этими средствами безраздельной власти, и мы как индивиды можем принимать решения и действовать самостоятельно. Но если сосредоточить все средства производства в одних руках, будь то диктатор или номинальные "представители всего общества", мы тут же попадаем под ярмо абсолютной зависимости». Др. важной гарантией индивидуальной С. является правовое гос-во. К. Маркс был одним из первых, кто понял, что ин-т частной собственности относится к основным факторам, обеспечивающим людям те относительные свободы и равенство, которые существовали в современном ему капиталистическом обществе. Маркс подчеркивал, что развитие частнособственнического капитализма с его свободным рынком подготовило развитие всех демократических С. Вместе с тем он намеревался беспредельно расширить эти С. путем простого упразднения частной собственности. Сложившийся в 19 в. консерватизм, как и либерализм, отстаивает индивидуалистически понимаемую С., но трактует ее иначе. Либерализм истолковывает С. как право личности поступать по собственной воле и в первую очередь как возможность пользоваться неотъемлемыми правами человека; С. индивида ограничивается лишь аналогичной С. др. людей. Логическим дополнением так понятой С. является политическое равенство всех людей, без которого С. не имеет смысла. Хотя либерализм практически никогда не требовал полного равенства, консервативная мысль приписала ему утверждение, что люди фактически и со всех т.зр. равны. В противовес этому положению было выдвинуто новое истолкование С., которое К. Манхейм называет «качественной идеей свободы». Консерватизм не нападает на саму идею С., а подвергает сомнению лежащую глубже идею равенства. Утверждается, что люди принципиально неравны, неравны талантом и способностями, неравны в самом своем существе. « может, таким образом, основываться исключительно на способности каждого индивида к развитию без препятствий со стороны других согласно праву и обязанностям собственной личности» (Манхейм). Как писал Ф. Шталь, «свобода состоит не в способности действовать так или иначе согласно арбитральным решениям, свобода заключается в способности сохранить себя и жить в соответствии с глубочайшим существом собственной личности... Наиболее глубокая сущность человеческой личности — это не только индивидуальность, но и мораль...». Консерватизм подчеркивает особое значение т.н. органических коллективных целостностей (прежде всего морали и гос-ва) для жизни индивида и реализации им своей С. В индивидуалистических обществах (антич. демократии, капиталистическое общество) автономия личности и соответствующие ей С. и права человека являются одной из доминант и одним из наиболее важных показателей уровня развития общества. В коллективистических обществах (древние общества, средневековое умеренное коллективистическое общество, коммунизм, национал-социализм) личность без остатка растворяется в различных коллективных целостностях, характерных для данных обществ, и вопрос о С. суверенной личности воспринимается как прямое покушение на самые основы общества (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). Индивидуализм предполагает свободную личность, коллективизм ее исключает. Вместе с тем либерализм с его центральной идеей С. явно переоценивает роль индивидуальной С. в сложной системе социальных отношений. Во-первых, даже в индивидуалистическом, в частности в развитом капиталистическом, обществе далеко не все его члены горячо стремятся к С.; во-вторых, в коллективистическом обществе люди обычно не чувствуют себя несвободными. В развитии капиталистического общества бывают такие кризисные периоды, когда большинство его членов оказываются готовы к «бегству от свободы» (Э. Фромм) во имя ценностей, представляющихся им более значимыми. В спокойные, относительно благополучные периоды многие индивиды этого общества тоже не переоценивают свою С. С. — это также ответственность за свободно, на свой страх и риск принимаемые решения и борьба за их реализацию. Каждодневной и временами жестокой борьбе за существование многие предпочли бы пусть не особенно комфортную, но спокойную и лишенную элементов борьбы и риска жизнь. Безопасность и устойчивость своего положения они ставят выше индивидуальной С. Как отмечает Г. Маркузе, С. предпринимательства, вокруг которой группировались все др. С., с самого начала не была путем блаженства: «Как свобода работать или умереть от голода она означала мучительный труд, ненадежность и страх для подавляющего большинства населения». Если бы индивиду больше не пришлось утверждать себя на рынке в качестве свободного экономического субъекта, это было бы одним из величайших достижений цивилизации. Главный оппонент либерализма в вопросе о С. — современный радикальный коллективизм, или социализм (коммунизм и национал-социализм). Социалисты убеждены, что человек, достающийся социалистическому обществу от «старого мира», является настолько несовершенным, что его придется в конце концов заменить «новым человеком». Пока этого не произошло, человека необходимо лишить его индивидуалистической и капризной С., поставить под неусыпный контроль коллектива и систематически перевоспитывать в духе «новой свободы». Последняя понимается как служение задаче построения нового, совершенного общества, своего рода «рая на земле» для всех народов (коммунизм) или для избранной расы (национал-социализм). Увлеченный задачей преобразования мира, человек социалистического общества не только не чувствует себя несвободным, но ощущает себя даже более свободным в экономическом, политическом и интеллектуальном отношениях, чем те, кто пользуется «буржуазными» С. Последние представляются ему «бесполезными», порождающими крайний индивидуализм и едва ли не анархизм в жизни общества. Примечательно, что Н.А. Бердяев, критиковавший капиталистическое общество с коллективистических позиций, говорил о «формальном характере» его С.: она действительно есть, но нет большой, захватывающей все общество цели, для которой ее можно было бы использовать; человек свободен определять лишь форму своего собственного поведения, причем должен это делать, не мешая другим, что требует тщательных правовых разграничений, самодовлеющего юридического формализма. Коллективистическая, в частности коммунистическая, С. — это утилитарная С., возможность действовать в направлении избранной обществом глобальной цели, т.е. С. как познанная историческая необходимость. Экономическая С. коммунистического человека является С. от ежедневной борьбы за выживание, от риска остаться без работы и, соответственно, без средств к существованию. Коммунистическое гос-во предоставляет работу, и можно быть уверенным, что она всегда будет. Вознаграждение за труд является минимальным, но оно выплачивается регулярно, обеспечивает элементарные потребности, и позволяет особенно не думать о завтрашнем дне. К тому же это вознаграждение является примерно одинаковым у всех членов общества. Политическая С., достигаемая в коммунистическом обществе, состоит в освобождении индивидов данного общества от политики, от решения вопросов, касающихся власти. Политика вершится коммунистической партией и ее вождями, к тому же будущее предопределено законами исторического прогресса. От коммунистического человека почти ничего не зависит, и ему можно вообще не задумываться над тем, кто управляет страной и кто будет руководить ею в будущем. Демократия и проводимые в строгом соответствии с процедурами =-svoboda-vybora-6366.html">выборы представителей власти ничего не решают: единственный выдвигаемый кандидат уже указан номенклатурой. Избиратель не стоит перед выбором и, соответственно, не несет никакой ответственности за его правильность. Он не решает даже вопроса о своем участии или неучастии в голосовании: право избирать является одновременно обязанностью участвовать в выборах. Интеллектуальная С. коммунистического общества основана на простоте, ясности и общепринятости основных его ценностей. Т.н. научная идеология этого общества определяет каждому индивиду его твердое и достаточно почетное место в существующем мире. Интеллектуальная С. в этих условиях означает поглощенность индивидуальной мысли массовым коммунистическим сознанием, существенное сходство образа мыслей, строя чувств и действий подавляющего большинства членов общества (см.: Обнаженность). Индивидуалистическая буржуазная С. является С. выбора из открывающихся возможностей, и чем шире круг таких возможностей, тем полнее С. В коммунистическом обществе С. предполагает освобождение от необходимости выбора из многих вариантов, возможность действовать, не раздумывая и не выбирая, причем действовать не в одиночку, а вместе со всеми и так же, как все. Короче говоря, буржуазная С. есть С. д л я выбора, коммунистическая С. — С. о т выбора. Какая из них лучше — вопрос предпочтения, во многом определяемого традициями, сложившимися в обществе. В коммунистическом обществе борьба за права и С. человека начинается только в период заметного ослабления и разложения этого общества и остается на всем протяжении его существования делом одиночек, никогда не превращаясь в массовое движение. Характеристика капиталистического общества как «свободного», а коммунистического как «несвободного» — это характеристика буржуазного, но никак не коммунистического сознания. Распространенной, но вместе с тем ошибочной является идея о том, что человек во все времена и при любых формах общественного устройства борется за С. История не есть прогресс С., требование С. характерно только для поднимающихся индивидуалистических, но не для коллективистических обществ. «Братство, равенство, свобода» — лозунг буржуазной революции. Пролетарская революция оставляет из него только «равенство», но и его переосмысливает по-своему. Эта революция направлена не на С., тем более С., понимаемую индивидуалистически, а на «освобождение» и прежде всего на освобождение от эксплуатации, порождаемой частной собственностью. Средневековый человек не боролся ни за С. совести, ни за С. мысли, ни за к.-л. др. С. Человек тоталитарного общества борется за осуществление основной цели своего общества, сопротивляется его внутренним и внешним врагам, препятствующим реализации этой цели, но он не жаждет С. и не отстаивает ее. В соответствии с тремя типами мышления — теоретическим, практическим и художественным — можно выделить три группы значений слова «С.». Индивидуалистическая и коллективистическая С. — два полюса, к которым тяготеют многообразные теоретические понимания С. Практическая С. определяется в первую очередь широтой того предоставляемого складывающимися обстоятельствами пространства возможностей, в рамках которого могут достигаться компромиссы. С. художественного творчества — это независимость от всех привходящих, диктуемых жизнью обстоятельств, выражаемая формулой «искусство для искусства». Освобождение искусства от всякой традиции, стесняющей творчество, и прежде всего от традиции утилитарности, превратит, как можно полагать, искусство в чистое незаинтересованное созерцание, достигающее высшей легкости и полной незначительности с т.зр. практических целей. «И тогда "Илиада", "Божественная комедия", фрески Сикстинской капеллы, назидания моралистов, доктрины философов, деяния отцов общества — все, что ни есть в этом мире важного, "серьезного", "значительного", почитаемого и необходимого, будет восприниматься как музейная редкость, как документ эпохи варварства и рабства» (В. Савинио). Подобно равенству, справедливости и др. ключевым понятиям социальной философии, С. исторична: «...что есть свобода — это еще само должно открыть себя на своем уходящем в бесконечность пути» (К. Яс-перс). Савинио Б. Вся жизнь. М, 1990; Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990; Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10—12; Бердяев Н.А. Новое Средневековье. М., 1991; Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994; Яс-перс К. Смысл и назначение истории. М., 1994; Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995; Маркузе Г. Одномерный человек. Киев, 1995; Ионин Л.Г. в СССР. М., 1997; Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М., 2000; ИвинА.А. Философия истории. М., 2000; Stake F.J. Die gegenwartigen Parteien in Staat und Kirche. Berlin, 1863; Adorno T. Negative Dialektik. Frankfurt am Main, 1966; Habermas J. Theorie des kommunika-tiven Handelns. Bd 1—2. Frankfurt am Main, 1981. А.А. Ивин
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- не является самостоятельным понятием (относится к особенностям языка), в отличие от понятий единичных (аналогично звуку в слове) не имеет самостоятельного смысла в предложении и может пониматься в контексте только с соответствующим обрамлением в виде идиоматических выражений: свобода слова, свобода совести, свобода от пут, свобода от угнетения (именно это выражение чаще всего понимают под словом свобода) - человек не может быть просто свободным, но может быть свободным от чего-то. Слово "свобода" связано с мощными внутренними потребностями личности, что вполне естественно, так как "смыслом жизни вообще" является увеличение собственной свободы действия, несет в себе сильный эмоциональный заряд, поэтому используется обычно в демагогических целях.
ПодробнееСвобода
– Философский словарь- способность человека овладевать условиями своего бытия, преодолевать зависимости от природных и социальных сил, сохранять возможности для самоопределения, =-svoboda-vybora-6366.html">выбора своих действий и поступков. С. выступает одной из универсальных характеристик проблематики человеческого бытия; вопрос о С. - один из важнейших в определении человеком своих позиций, ориентиров своей жизни и деятельности. Проблема С. связана со спецификой человеческой истории; на разных этапах истории, в -различных типах социальности она обретает конкретную размерность, по-своему осмысливается. Понятие С. связано с понятиями необходимости, зависимости (независимости), отчуждения, ответственности. Взаимоопределения этих понятий и соответствующие схематизмы поведения людей меняются от эпохи к эпохи, специфичны для особых культурных систем. Для человека родоплеменного общества быть свободным - значит принадлежать роду, племени, их миру, быть "своим", не попасть в зависимость от чужаков и принятых ими законов жизни. Для человека индустриального общества С. носит прежде всего юридический и экономический смысл как С. распоряжаться своими деятельными силами, своей личностью, владеть средствами самостоятельной жизни, обладать возможностью их создания. В XX в. в связи с тем, что людям приходится взаимодействовать в условиях многомерного социального бытия, С. становится способностью человека к поведению, соразмеряющему самостоятельность индивида с действием разнообразных социальных, Культурных, технологических форм, с умением осваивать и контролировать их Воспроизводство. В этом смысле С. может пониматься и как восстановление индивидами контроля над отчужденными от них структурами власти, производства, информации и т. д. В классической философии представления о С. находились под воздействием гносеологии и психологии, т. е. С. в основном характеризовалась как познание ("свобода есть осознанная необходимость") и как воля ("свобода воли"). Человек, наделяемый С., рассматривался в общем виде, хотя за этой общей формой представления достаточно явно проступал образ человеческого индивида с его мышлением, познанием, психикой. Именно в аспекте своеобразной "настройки" психики субъекта на необходимость и определялись возможности достижения им С. Трактовка С. как осознанной необходимости была характерна и для марксистской философии, во всяком случае для основных ее догматических версий. Надо отметить, что этот шаблон в понимании С. противоречил некоторым важным установкам самого К. Маркса, пытавшегося осмыслить С. как онтологическую проблему, как проблему освоения людьми отчужденных от них экономических и политических сил общественного развития. В этом плане С. выступала в качестве деятельности людей по практическому освоению необходимости, по овладению средствами жизни и индивидуального развития. Но поскольку эта трактовка была сопряжена в основном с политической борьбой, с революционным преодолением капитализма, она фактически предполагала создание репрессивных структур, значительно ограничивающих С. индивидуальных субъектов, ее юридические и экономические основания. Кроме того, С. все менее мыслилась как С. индивидов и все более - как С. групп, классов, партий, общества в целом. При этом утрачивался не только индивидуальный аспект С., но и те бытийные формы самореализации людей, что создают условия для различных социальных модификаций С. (см. "Гуманизм", "Процессы социальные", "Творчество"). В. Е. Кемеров
ПодробнееСвобода
– Психологическая энциклопедия(Freedom). Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Мэю, предполагает умение "всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать". Мэй различал два вида свободы - свободу действия (freedom of action) и свободу бытия (freedom of being). Первую он называл экзистенциальной свободой, вторую - сущностной свободой.
ПодробнееПохожие слова в словарях
Свобода (freedom)
–
Философский словарь
Из подчинения наших желаний вырастает добродетель смирения; из свободы наших мыслей вырастает целый мир искусства и философии и видение красоты, благодаря которому все же удается наполовину отстоять неподатливый мир. Но видение красоты возможно только для освобожденного созерцания, для мыслей, не отягощенных грузом пылких желаний; свобода приходит только к тем, кто не просит у жизни, чтобы она одарила их личными благами, подверженными превратностям Времени.
Свобода Вероисповедания
–
Политический словарь
— одна из основных свобод в цивилизованных государствах. Иные государства декларируют это понятие, чтобы в глазах мирового сообщества казаться более цивилизованными. Так, к примеру, статья 28 конституции Российской Федерации гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Кроме того, обязанностью государства является препятствие в деятельности религиозных организаций, религиозные обряды и правила которых покушаются на свободу и безопасность других людей или их материальное состояние. На деле государственные службы в России вообще не рассматривают религиозные отношения между гражданами, только если это не касается проблем иудаизма, который ради такого выделяющегося положения даже назван одной и трёх традиционных конфессий России. Поэтому такая бесконтрольная свобода вероисповедания в современной России вылилась в образование всевозможных религиозных деструктивных сект, школ и направлений, многие из которых имеют своих финансовых и духовных покровителей на Западе . Естественно, что это в свою очередь ведёт к деградации населения, снижению нравственного и духовного уровня людей и дальнейшему превращению граждан в не думающее стадо общечеловеческих рабов.
Свобода Вероисповедания
–
Юридический словарь
- одна из основных личных свобод человека, включающая право индивидуально или совместно с другими исповедовать любую религию, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. С. в. признается конституциями даже тех стран, где существует институт государственной (официальной) религии. Гарантируется ст. 28 Конституции РФ.
Свобода Вероисповедания
–
Экономический словарь
в конституционном праве - одна из основных личных свобод человека, включающая право индивидуально или совместно с другими исповедовать любую религию, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. С.в. признается конституциями даже тех стран, где существует институт государственный (официальной) религии. В РФ С.в. гарантируется ст. 28 Конституции РФ 1993 г.
Свобода Воли
–
Философский словарь
- способность человека к самоопределению в своих действиях. В контексте раннегреческой культуры в понятии C.B. акцентируется не столько философско-категориальное, сколько юридическое значение. Свободный человек - это гражданин полиса, тот, кто живет на земле своих предков. Противоположность ему - военнопленный, увезенный на чужбину и превращенный в раба. Исток свободы личности - полис, его земля (Солон); свободен от рождения живущий на земле полиса, где установлен разумный закон. Поэтому антоним термина "свободный" - не столько "раб", сколько "негрек", "варвар". В гомеровском эпосе понятие свободы обнаруживает еще один смысл. Свободный человек тот, кто действует без принуждения, в силу собственной натуры. Предельно возможное выражение свободы - в действиях героя, преодолевающего судьбу и тем сравнивающегося с богами. Теоретическая предпосылка научно-философской постановки вопроса о C.B. складывается в мышлении софистов, противопоставлявших "фюсис" (единственно возможный, порожденный самой природой порядок) и "номос" (порядок жизни, самостоятельно устанавливаемый каждым народом). Сократ подчеркивает решающую роль знания в осуществлении свободы. Подлинно свободный, нравственный поступок возможен лишь на основе ясных понятий блага и доблести. Никто не может поступать дурно по доброй воле, человек стремится к лучшему в своих поступках, и лишь незнание, невежество толкает его на неверный путь. Платон связывает понятие C.B. с бытием блага как высшей "идеи". Благо освящает порядок, действующий в мире как порядок целесообразный. Поступать свободно - значит действовать, ориентируясь на идеал блага, согласуя личные устремления с общественной справедливостью. Аристотель рассматривает проблему C.B. в контексте нравственного =-svoboda-vybora-6366.html">выбора. Свобода связана со знанием особого рода - знанием-умением ("фронесис"). Оно отлично от знания-"технэ", обеспечивающего решение задач по известному образцу. Нравственное знание-умение, прокладывающее путь свободе, ориентирует на выбор лучшего поступка в контексте этического выбора. Источник такого знания - специфическая нравственная интуиция, которая воспитывается у человека жизненными испытаниями. Стоицизм развивает свое видение свободы, признавая приоритет провидения в жизни человека. Самостоятельное значение личности стоики усматривают в соблюдении обязанностей и долга (Панэций). При этом провидение может рассматриваться и как закон природы, и как воля в человеке (Посидоний). Воля в последнем случае выступает как орудие борьбы против судьбы, и как таковая требует особого воспитания. Эпикур рассматривает вопрос о C.B. в своей атомистической физике. Последняя противостоит детерминистской атомистике Демокрита. Физика Эпикура обосновывает возможность C.B.: в качестве ее физической модели Эпикур указывает на возможность свободного отклонения атома от прямолинейной траектории. Причины такого отклонения не внешние, оно происходит совершенно спонтанно. Особый этап в постановке вопроса о C.B. составила христианская идеология. Человек призван осуществить свою сущность в единстве с Божеством, учит Библия. Проблема, однако, состоит в том, чтобы соединить универсализм Божией воли, с одной стороны, и нравственное усилие человека, еще не достигшего (а по сути никогда и не достигающего) соединения с Божеством, - с другой. Христианская литература, касающаяся данной проблемы, может быть классифицирована по признаку акцентирования той или другой стороны этого взаимодействия. Так, Пелагий (5 в.) обосновывает достаточно широкое толкование христианской идеи об участии воли человека в оформлении его судьбы, невольно принижая значение искупительной жертвы Христа. Идею универсальности Провидения в полемике с этой точкой зрения защищает Августин. Осуществление добра в деятельности человека возможно только с помощью благодати Божией. Причем ее действие Августин не связывает с сознательным обращением к ней со стороны человека. Она проявляется независимо от него. Фома Аквинский усматривает сферу C.B. в выборе целей и средств достижения блага. По его утверждению, к цели ведет лишь один верный путь. Разумное существо необходимо стремится к добру, зло же, как результат рационального выбора невозможно. Разнообразие позиций проявляется и в эпоху Реформации, Эразм Роттердамский защищает идею C.B. Против нее выступает Лютер, настаивая на буквальном прочтении догмата о Божественном предопределении. Бог изначально призвал одних людей к спасению, других приговорил к вечным мукам. Будущая судьба человека остается, однако, неизвестной ему самому. Лютер при этом указывал на особую сферу бытия, "испытывая" которую личность в состоянии рассмотреть проступающие в ней знаки избранности. Речь идет о сфере человеческой повседневности и прежде всего о профессиональной деятельности, успешное осуществление которой есть признак состоятельности (избранности) личности перед лицом мира и Бога. Аналогичную позицию занимает и Кальвин, считающий, что воля Божия всецело программирует бытие человека. Протестантизм практически низводит свободу воли к минимальному значению. Фундаментальный парадокс протестантской этики состоит, однако, в том, что постулируя пассивность человеческой воли в осуществлении Божией благодати, она, заставляя человека разыскивать "шифры" избранничества, тем самым сумела воспитать активистский тип личности. С протестантизмом полемизировал иезуит Л. де Молина (1535-1600): среди различных видов всевидения Божия его теория выделяла особое "среднее знание" о том, что может произойти вообще, но конкретно осуществится при соблюдении определенного условия. Это условие Молина и связывал с живой человеческой волей. Этот взгляд получил свое дальнейшее развитие у Суареса, считавшего, что Бог сообщает свою благодать лишь тем действиям человека, в ходе совершения которых помощь Бога не подавляет C.B. Учение К.Янсения (1585-1638), по сути, возрождает идеи Кальвина и Лютера - человек волен выбирать не между добром и злом, а лишь между различными видами греха. Аналогичный взгляд был развит также мистиком М. де Молиносом, утверждавшим идею пассивности человеческой души перед лицом Бога. Тема C.B. обнаруживает себя и в философии Нового времени. Для Гоббса C.B. означает прежде всего отсутствие физического принуждения. Свобода интерпретируется им в индивидуально-естественном измерении: человек тем более свободен, чем больше возможностей для саморазвития открывается перед ним. Свобода гражданина и "свобода" раба различаются только количественно: первый не обладает абсолютной свободой, о втором нельзя сказать, что он совершенно несвободен. Согласно Спинозе, свободен только Бог, т.к. только его действия детерминированы внутренней закономерностью, человек же как часть природы несвободен. Тем не менее он стремится к свободе, переводя неотчетливые идеи в отчетливые, аффекты - в рациональную любовь к Богу. Разум умножает свободу, страдания сокращают ее, - считает Лейбниц, различая свободу негативную (свободу от...) и позитивную (свободу для...). Для Локка понятие свободы равнозначно свободе действия; свобода - это способность действовать в соответствии с сознательным выбором. Именно C.B., противопоставляемая разуму, выступает фундаментальным определением человека, - таков взгляд Руссо. Переход от естественной свободы, ограниченный силами самого индивида, к "моральной свободе" возможен через использование законов, которые люди предписывают сами себе. Согласно Канту, C.B. возможна лишь в сфере нравственной закономерности, противополагающей себя закономерности природы. Для Фихте свобода - это инструмент осуществления нравственного закона. Шеллинг находит свое решение проблемы C.B., считая действия свободными, если они проистекают из "внутренней необходимости сущности", свобода человека стоит на перепутье между Богом и природой, бытием и небытием. Согласно Гегелю, христианство вносит в сознание европейского человека идею о том, что история - это процесс в осознании свободы. Ницше считает всю историю морали - историей заблуждений относительно C.B. Согласно его воззрению, C.B. - фикция, "заблуждение всего органического". Самоосуществление воли к власти предполагает ее очищение от моральных идей свободы и ответственности. Марксистская философия видела условие свободного развития в том, что ассоциированные производители оказываются в состоянии рационально регулировать обмен веществ между обществом и природой. Рост производительных сил общества создает материальные предпосылки для свободного развития индивидов. Царство подлинной свободы мыслилось в марксизме как коммунизм, уничтожающий частную собственность, эксплуатацию, а тем самым и саму основу принуждения. C.B. - одно из центральных понятий фундаментальной онтологии Хайдеггера. Свобода - самое глубокое определение бытия, "основа основ", помещающая экзистенцию в перманентную ситуацию выбора. Аналогичным образом и для Сартра свобода - не качество индивида или его действий, это скорее сверхисторическое определение родовой сущности человека. Свобода, выбор и временность суть одно и то же, считает философ. В русской философии проблема свободы, C.B. специально разрабатывалась Бердяевым. Миру объектов, где царят страдания и зло, противостоит творчество, призванное преодолеть консервативные формы объективации. Результаты творчества неизбежно будут объективированы, но сам творческий акт столь же неизбежно является свободным. Пожалуй, доминирующей тенденцией в трактовках C.B. (особенно в 20 ст.) выступает точка зрения, согласно которой человек всегда достоин того, что с ним случается. Найти основания для оправдания можно лишь в "пограничных" случаях. (См. Трансгрессия.)
Свобода Воли
–
Исторический словарь
— категория, обозначает философско-этическую проблему: самоопределяем ли человек в своих действиях. В широком смысле это способность человека делать сознательный выбор в своих действиях в соответствии с поставленными им целями. Отрицается в религиях, разделяющих идею божественного предопределения.
Свобода Воли
–
Психологический словарь
(free will) В психологии и в психологически ориентированной философии представлены две полярные позиции по вопросу о С. в. Согласно одной из них, в настоящее время тесно связанной с психологией и нередко представляемой в качестве осн. в элементарных учебниках по общей психологии, С. в. иллюзорна, и для того, чтобы иметь право наз. себя учеными, психологи должны верить в то, что все поведение чел. или весь его опыт полностью обусловлены причинными процессами, каждый из к-рых, в принципе, познаваем. Полярная т. зр. на С. в., в наше время преим. ассоциирующаяся с философией экзистенциализма, заключается в том, что С. в. чел. реальна и вездесуща в том смысле, что весь опыт и все действия индивидуума включают элемент свободного выбора, что при условии неизменности предшествующих условий у него всегда м. б. возможность приобщиться к др. опыту или поступить иначе, чем он поступил. Что касается психологов, то нередко складывается такое впечатление, что их ярко выраженная детерминистская позиция осн. на вере в то, что раз детерминизм воспринят естественными науками и принципиально важен для них, он должен быть базовым допущением любой истинно научной системы знаний. Квантовая физика оказалась перед необходимостью признать существование известной доли неопределенности. Условия, знание к-рых необходимо для безупречных психол. прогнозов, нередко включают внутренние процессы, к-рые не м. б. достоверно изучены без вмешательств, изменяющих сами эти процессы, а следовательно, и рез-т; это выглядит достаточно похожим на основание введения принципа неопределенности в квантовую физику, чтобы ратовать за распространение этого принципа на психологию. А если неопределенность признается неизбежной, разграничение С. в. и детерминизма, к-рое вряд ли удастся надежно подтвердить, с научной т. зр. может оказаться лишенным смысла. Аргументы в защиту С. в. преим. эмпирические. Совершая тот или иной поступок, чел. нередко уверен в том, что мог бы поступить по-другому, мог сделать иной выбор; отсюда утверждается, что С. в. есть базовый факт опыта. Этот аргумент не может избежать возражения, что причинные детерминанты, возможно, еще не полностью идентифицированы и поняты. Др. прагматическим основанием выбора позиции по вопросу о С. в. яв-ся то, какие последствия имеет выбор той или иной позиции для всеобщего блага. Сторонники жесткого детерминизма нередко считают принятие их позиции необходимым условием убеждения людей в том, что челов. поведение прогнозируемо и контролируемо, вследствие чего на будущее человечества можно повлиять с помощью "челов. инженерии" точно так же, как на физ. явления можно повлиять с помощью технологических процессов, осн. на законах природы. Возражения противников жесткого детерминизма базируются на том, что подобная т. зр. лишает людей надежды на намеренное изменение, а потому оказывает пагубное влияние на развитие человечества. См. также Бихевиоризм И. Л. Чайлд
Свобода Воли
–
Философский словарь
- философская категория; в самом общем смысле означает способность человека самостоятельно, в соответствии с принятым им мировоззрением, онределять свои поступки действовать на основании собственного решения. Как категорий этики С. в. означает, что, совершал поступок, человек, осуществлявший моральный =-svoboda-vybora-6366.html">выбор между добром злом, нравственным и безнравственным. Поскольку этот выбор зависит от самого человека, последний обладает моральной ответственностью, его действия могут быть поставлены ему в заслугу или вменены в вину. Проблема С. в. в истории этики часто истолковывав лась идеалистически. Представители индетерминистской концепцвй (Причинность) С. в. рассматривают ее вне зависимости от к.-д., внешних причин. Источник актива, ности человека и его способности выбирать поступки усматривается ими в самой воле, к-рая якобы противостоит всякой необходимости. Отрыв С. в. от объективног мира тесно связан с утверждением о принципиальной невозможю сти осуществить ее в реально действительности, с ограничением ее проявлений лишь сферой духа¦ Уже в древности Эпиктет высказывал мысль, что добро и зло находятся лишь в разуме человека, а потому «акт насилия, которм могло бы лишить нас свободы выбора». В сущности, тот же вкладывает в понятие С. в. новое время Кант, к-рый разгрг чивает действительность на естественной необходимости, человек поступает как природ и несвободное существо, до законам причинности, и на умопостигаемый мир, находящийся вне пространства и времени, где человек только и обладает С. в. Согласно Канту, свободной является лишь «добрая доля», но эта воля оказывается, по существу, неспособной проявить себя практически, в мире необходимости. Для буржуазных теоретиков более позднего периода характерно представление о свободной воле (берется ли она в качестве свойста человека или превращается в нечто абсолютное, самостоятельное) как о ничем не ограниченном произволе (Штирнер, Ницше, Шопенгауэр). Это нередко приводит их к обоснованию крайнего индивидуализма и аморализма. Понятие свободной води - одна из центральных категорий этики экзистенциализма и персонализма. Мыслители-материалисты (Гоббл, фр. материалисты XVIII в., рус. революционною демократы) отвергали ин-детерянынстское понимание С. в. на том основании, что все действия человека причинно обусловлены, Но представителям домарксистской этики так и не удалось ответить на вопрос: каким образом можно совместить способность человека выбирать свои поступки с объективными законами мира? Поэтому ми. из них, трактуя причинную обусловленность человеческой деятельности механистически, приходили к выводу, что каждое действие человека заранее предопределено общим ходом вещей (Гоббс, Гольбах, А. Коллинз). Т. обр., неверное решение проблемы С. в. приводит мыслителей в итоге к одной из двух крайностей - к волюнтаризму или фатализму. Подлинное решение проблемы С. в. дает только марксистско-ленин-ская теория. Деятельность человека, осуществляемая на основе выбранной цели, в конечном счете отражает законы развития природы и об-ва, т. е. объективную необходимость. Последняя выражается в интересах и потребностях людей и классов, определяя мотивы их пиступкив. Эту необходимость нельзя рассматривать лишь как нечто вяешже до отношению к человеку, ибо не только действия людей обусловлены законами природы У об-ва, но н человек в свою очередь способен воздействовать на окружающий мир, преобразовывать его, расширяя тем самым рамки своей свободы и возможности выбора. В пределах общей социально-исторической необходимости, к-рая осуществляется благодаря совокупности действий громадной массы людей, отдельный человек или относительно большая социальная группа обладают свободой выбора (напр., в вопросе о том, на сторону какого класса стать, примкнуть или не примкнуть к определенному общественному движению, как поступить в личной жизни н т. а.). Именно в этих границах марксистская этика и ставит вопрос об ответственности человека за свои востувки (см. также Деятельность, Свобода нравственная. Самодеятельность и творчество).
Свобода Воли
–
Философский словарь
- способность человека к самоопределению в своих действиях. В контесте раннегреческой культуры в понятии С. В. акцентируется не столько философско-категориальное, сколько юридическое значение. Свободный человек - это гражданин полиса, тот, кто живет на земле своих предков. Противоположность ему - военнопленный, увезенный на чужбину и превращенный в раба. Исток свободы личности - полис, его земля (Солон); свободен от рождения живущий на земле полиса, где установлен разумный закон. Поэтому антоним термина "свободный" - не столько "раб", сколько "негрек", "варвар". В гомеровском эпосе понятие свободы обнаруживает еще один смысл. Свободный человек тот, кто действует без принуждения, в силу собственной натуры. Предельно возможное выражение свободы - в действиях героя, преодолевающего судьбу и тем сравнивающегося с богами. Теоретическая предпосылка научно-философской постановки вопроса о СВ. складывается в мышлении софистов, противопоставлявших "фюсис" (единственно возможный, порожденный самой природой порядок) и "но-мос" (порядок жизни, самостоятельно устанавливаемый каждым народом). Сократ подчеркивает решающую роль знания в осуществлении свободы. Подлинно свободный, нравственный поступок возможен лишь на основе ясных понятий блага и доблести. Никто не может поступать дурно по доброй воле, человек стремится к лучшему в своих поступках, и лишь незнание, невежество толкает его на неверный путь. Платон связывает понятие СВ. с бытием блага как высшей "идеи". Благо освящает порядок, действующий в мире как порядок целесообразный. Поступать свободно - значит действовать, ориентируясь на идеал блага, согласуя личные устремления с общественной справедливостью. Аристотель рассматривает проблему СВ. в контексте нравственного =-svoboda-vybora-6366.html">выбора. Свобода связана со знанием особого рода - знанием-умением ("фронесис"). Оно отлично от знания-"технэ", обеспечивающего решение задач по известному образцу. Нравственное знание-умение, прокладывающее путь свободе, ориентирует на выбор лучшего поступка в контексте этического выбора. Источник такого знания - специфическая нравственная интуиция, которая воспитывается у человека жизненными испытаниями. Стоицизм развивает свое видение свободы, признавая приоритет провидения в жизни человека. Самостоятельное значение личности стоики усматривают в соблюдении обязанностей и долга (Панэций). При этом провидение может рассматриваться и как закон природы, и как воля в человеке (Посидоний). Воля в последнем случае выступает как орудие борьбы против судьбы, и как таковая требует особого воспитания. Эпикур рассматривает вопрос о СВ. в своей атомистической физике. Последняя противостоит детерминистской атомистике Демокрита. Физика Эпикура обосновывает возможность СВ.: в качестве ее физической модели Эпикур указывает на возможность свободного отклонения атома от прямолинейной траектории. Причины такого отклонения не внешние, оно происходит совершенно спонтанно. Особый этап в постановке вопроса о СВ. составила христианская идеология. Человек призван осуществить свою сущность в единстве с Божеством, учит Библия. Проблема однако состоит в том, чтобы соединить универсализм Божи-ей воли, с одной стороны, и нравственное усилие человека, еще не достигшего (а по сути никогда и не достигающего) соединения с Божеством, - с другой. Христианская литература, касающаяся данной проблемы, может быть классифицирована по признаку акцентирования той или другой стороны этого взаимодействия. Так, Пелагий (5 в.) обосновывает достаточно широкое толкование христианской идеи об участии воли человека в оформлении его судьбы, невольно принижая значение искупительной жертвы Христа. Идею универсальности Провидения в полемике с этой точкой зрения защищает Августин. Осуществление добра в деятельности человека возможно только с помощью благодати Божией. Причем ее действие Августин не связывает с сознательным обращением к ней со стороны человека. Она проявляется независимо от него. Фома Аквинский усматривает сферу СВ. в выборе целей и средств достижения блага. По его утверждению, к цели ведет лишь один верный путь. Разумное существо необходимо стремится к добру, зло же, как результат рационального выбора невозможно. Разнообразие позиций проявляется и в эпоху Реформации, Эразм Роттердамский защищает идею СВ. Против нее выступает Лютер, настаивая на буквальном прочтении догмата о Божественном предопределении. Бог, изначально, призвал одних людей к спасению, других приговорил к вечным мукам. Будущая судьба человека остается, однако, неизвестной ему самому. Лютер при этом указывал на особую сферу бытия, "испытывая" которую личность в состоянии рассмотреть проступающие в ней знаки избранности. Речь идет о сфере человеческой повседневности и прежде всего о профессиональной деятельности, успешное осуществление которой есть признак состоятельности (избранности) личности перед лицом мира и Бога. Аналогичную позицию занимает и Кальвин, считающий, что Воля Божья всецело программирует бытие человека. Протестантизм практически низводит свободу воли к минимальному значению. Фундаментальный парадокс протестантской этики состоит, однако, в том, что постулируя пассивность человеческой воли в осуществлении Божией благодати, она, заставляя человека разыскивать "шифры" избранничества, тем самым сумела воспитать активистский тип личности. С протестантизмом полемизировал иезуит Л. де Молина (1535- 1600): среди различных видов всевидения Божия его теория выделяла особое "среднее знание" о том, что может произойти вообще, но конкретно осуществится при соблюдении определенного условия. Это условие Молина и связывал с живой человеческой волей. Этот взгляд получил свое дальнейшее развитие у Суареса, считавшего, что Бог сообщает свою благодать лишь тем действиям человека, в ходе совершения которых помощь Бога не подавляет СВ. Учение К. Янсения (1585-1638) по сути возрождает идеи Кальвина и Лютера - человек волен выбирать не между добром и злом, а лишь между различными видами греха. Аналогичный взгляд был развит также мистиком М. де Молиносом, утверждавшим идею пассивности человеческой души перед лицом Бога (см. Квиетизм). Тема СВ. обнаруживает себя и в философии Нового времени. Для Гоббса СВ. означает прежде всего отсутствие физического принуждения. Свобода интерпретируется им в индивидуально-естественном измерении: человек тем более свободен, чем больше возможностей для саморазвития открывается перед ним. Свобода гражданина и "свобода" раба различаются только количественно: первый не обладает абсолютной свободой, о втором нельзя сказать, что он совершенно несвободен. Согласно Спинозе свободен только Бог, т.к. только его действия детерминированы внутренней закономерностью, человек же как часть природы несвободен. Тем не менее он стремится к к свободе, переводя неотчетливые идеи в отчетливые, аффекты - в рациональную любовь к Богу. Разум умножает свободу, страдания сокращают ее, - считает Лейбниц, различая свободу негативную (свободу от...) и позитивную (свободу для...). Для Локка понятие свободы равнозначно свободе действия; свобода - это способность действовать в соответствии с сознательным выбором. Именно СВ., противопоставляемая разуму, выступает фундаментальным определением человека, - таков взгляд Руссо. Переход от естественной свободы, ограниченный силами самого индивида, к "моральной свободе" возможен через использование законов, которые люди предписывают сами себе. Согласно Канту, СВ. возможна лишь в сфере нравственной закономерности, противополагающей себя закономерности природы. Для Фихте свобода - это инструмент осуществления нравственного закона. Шеллинг находит свое решение проблемы СВ., считая действия свободными, если они проистекают из "внутренней необходимости сущности", свобода человека состоит на перепутье между Богом и природой, бытием и небытием. Согласно Гегелю, христианство вносит в сознание европейского человека идею о том, что история - это процесс в осознании свободы. Ницше считает всю историю морали - историей заблуждений относительно СВ. Согласно его воззрению, СВ. - фикция, "заблуждение всего органического". Самоосуществление воли к власти предполагает ее очищение от моральных идей свободы и ответственности. Марксистская философия видела условие свободного развития в том, что ассоциированные производители оказываются в состоянии рационально регулировать обмен веществ между обществом и природой. Рост производительных сил общества создает материальные предпосылки для свободного развития индивидов. Царство подлинной свободы мыслилось в марксизме как коммунизм, уничтожающий частную собственность, эксплуатацию, а тем самым и саму основу принуждения. СВ. - одно из центральных понятий фундаментальной онтологии Хайдеггера. Свобода - самое глубокое определение бытия, "основа основ", помещающая экзистенцию в перманентную ситуацию выбора. Аналогичным образом и для Сартра свобода - не качество индивида или его действий, это скорее сверхисторическое определение родовой сущности человека. Свобода, выбор и временность суть одно и то же, считает философ. В русской философии проблема свободы, СВ. специально разрабатывалась Бердяевым. Миру объектов, где царят страдания и зло, противостоит творчество, призванное преодолеть консервативные формы объективаций. Результаты творчества неизбежно будут объективированы, но сам творческий акт столь же неизбежно является свободным. Пожалуй, доминирующей тенденцией в трактовках СВ. (особенно в 20 ст.) выступает точка зрения, согласно которой человек всегда достоин того, что с ним случается. Найти основания для оправдания можно лишь в "пограничных" случаях. А.П. Ждановский
Свобода Воли
–
Философский словарь
- способность человека делать сознат. =-svoboda-vybora-6366.html">выбор в своих действиях в соответствии с поставленными им целями. В ре-лиг. направлениях, разделяющих идею божеств, предопределения, С. в. практически отрицается. Однако в таком случае возникает непреодолимое противоречие: отрицание С. в. фактически снимает с человека ответственность за его грехи. Пытаясь преодолеть это противоречие, правосл., католич., ислам, теологи стремятся сочетать веру в божеств, предопределение с признанием, что человек обладает С. в., к-рая понимается как свобода выбора между добром и злом. Т. о., человек оказывается ответственным за греховные поступки. С. в. в ее религ. понимании не зависит от внешних условий, полностью обусловлена отношением индивида к богу. Однако в рамках религ. концепций невозможно разрешение всех возникающих противоречий. Неразрешимой оказывается и проблема наследственной вины, греховности человека от рождения (см. Первородный грех). Только марксист, философия дает последовательно науч. представление о С. в. Она исходит из того, что деятельность людей детерминирована внешними условиями, но при этом человек обладает свободой выбора. Познавая закономерности окружающего мира, он может принимать решения с учетом всех внешних факторов. Как отмечал Энгельс, С. в. -это способность принимать решения со знанием дела. Отсюда следует вывод о моральной и соц. ответственности личности за свои поступки. Марксист, учение, основанное на диалектико-материали-стич. подходе к проблеме С. в., решительно отвергает как фатализм, так и волюнтаризм, антинауч. концепции, страдающие прямолинейностью и односторонностью.
Свобода Воли
–
Философский словарь
— понятие европейской моральной философии, окончательно оформившееся у И. Канта в значении интеллигибельной способности индивида к моральному самоопределению. В ретроспективном плане (до- или посткантовские теории) термин «С.в.» можно рассматривать как историко-философскую метафору: ее содержание значительно шире возможного нормативного значения термина, в котором акцентируется смысл «свобода», а «воля» легко заменяется «решением», «выбором» и т.п. эквивалентами. Однако на протяжении многих веков содержательное «ядро» метафоры демонстрирует высокую степень инвариантности основных проблем: что такое моральное действие? подразумевает ли оно в м е -н и м о с т ь С.в.? Иными словами, д о л ж н а ли быть возможна моральная автономия (как условие моральности и как способность к порождению внепри-родной причинности) и каковы ее пределы, т.е. как соотносится природный (божественный) детерминизме интеллектуально-нравственной свободой субъекта? В истории философии можно выделить два основных способа дедукции понятия о С.в. Первый (его придерживались Аристотель, Фома Аквинский и Г.В.Ф. Гегель) сводится к аналитической дедукции понятия о С.в. из самого понятия воли как способности разума к самоопределению, к порождению особой причинности. Второй способ (прослеживается от Платона и стоиков через Августина и ббльшую часть схоластов к Канту) — постулирование С.в. как независимости от внешней (природной или божественной) причинности и в силу этого как способности к самоопределению. Для второго способа существуют и две разновидности обоснования. Во-первых, теодицея (известная со времен Платона и нашедшая завершение у Г.В. Лейбница), где С.в. постулируется для доказательства невиновности божества в мировом зле. Во-вторых, противоположный по исходной посылке (отрицание всякой теодицеи), но сходный по принципу кантовский способ доказательства, где С.в. постулируется морально-законодательствующим разумом. Эти две разновидности доказательства сходны в том смысле, что не зависят от содержательного определения воли: довольно допущения некоей величины, которая обеспечивает формальную корректность «уравнений морали». Именно поэтому «С.в.» эквивалентна здесь «свободе =-svoboda-vybora-6366.html">выбора», «решения» и т.д. О Столяров А.А. как проблема европейского морального сознания. М., 2000; Vervieyen J. Das Problem der Willensfreiheit in der Scholastik. Heidelberg, 1909; Clark M.T. Augustine. Philosopher of Freedom. A Study in Comparative Philosophy. New York, 1958; Adkins A. Merit and Responsibility. A Study in Greek Values. Oxford, 1960; Dihle A. Die goldene Regel. Eine Einfuhrung in die Geschichte der antiken und fruchristlichen Vulgarethik. Gottingen, 1962; Ho/I J. Historische und systemati-sche Untersuchungen zum Bedingungsverhaltnis von Freiheit und ferantwortlichkeit. KOnigstein, 1980.
Свобода Воли
–
Философский словарь
- воля является качеством человека, в первом приближении от него не зависящим, способная действовать самостоятельно, свободно от ее носителя, доопределяя другие качества последнего. В то же время, когда говорят о человеке и его сильной воле, то подразумевают, что именно человек способен, используя волю, руководить своими влечениями, с другой стороны, сила этих влечений и определяет свободу воли, то есть оставляет ей свободу или нет.
Свобода Воли
–
Психологическая энциклопедия
(free will) В психологии и в психологически ориентированной философии представлены две полярные позиции по вопросу о С. в. Согласно одной из них, в настоящее время тесно связанной с психологией и нередко представляемой в качестве осн. в элементарных учебниках по общей психологии, С. в. иллюзорна, и для того, чтобы иметь право наз. себя учеными, психологи должны верить в то, что все поведение чел. или весь его опыт полностью обусловлены причинными процессами, каждый из к-рых, в принципе, познаваем. Полярная т. зр. на С. в., в наше время преим. ассоциирующаяся с философией экзистенциализма, заключается в том, что С. в. чел. реальна и вездесуща в том смысле, что весь опыт и все действия индивидуума включают элемент свободного выбора, что при условии неизменности предшествующих условий у него всегда м. б. возможность приобщиться к др. опыту или поступить иначе, чем он поступил. Что касается психологов, то нередко складывается такое впечатление, что их ярко выраженная детерминистская позиция осн. на вере в то, что раз детерминизм воспринят естественными науками и принципиально важен для них, он должен быть базовым допущением любой истинно научной системы знаний. Квантовая физика оказалась перед необходимостью признать существование известной доли неопределенности. Условия, знание к-рых необходимо для безупречных психол. прогнозов, нередко включают внутренние процессы, к-рые не м. б. достоверно изучены без вмешательств, изменяющих сами эти процессы, а следовательно, и рез-т; это выглядит достаточно похожим на основание введения принципа неопределенности в квантовую физику, чтобы ратовать за распространение этого принципа на психологию. А если неопределенность признается неизбежной, разграничение С. в. и детерминизма, к-рое вряд ли удастся надежно подтвердить, с научной т. зр. может оказаться лишенным смысла. Аргументы в защиту С. в. преим. эмпирические. Совершая тот или иной поступок, чел. нередко уверен в том, что мог бы поступить по-другому, мог сделать иной выбор; отсюда утверждается, что С. в. есть базовый факт опыта. Этот аргумент не может избежать возражения, что причинные детерминанты, возможно, еще не полностью идентифицированы и поняты. Др. прагматическим основанием выбора позиции по вопросу о С. в. яв-ся то, какие последствия имеет выбор той или иной позиции для всеобщего блага. Сторонники жесткого детерминизма нередко считают принятие их позиции необходимым условием убеждения людей в том, что челов. поведение прогнозируемо и контролируемо, вследствие чего на будущее человечества можно повлиять с помощью "челов. инженерии" точно так же, как на физ. явления можно повлиять с помощью технологических процессов, осн. на законах природы. Возражения противников жесткого детерминизма базируются на том, что подобная т. зр. лишает людей надежды на намеренное изменение, а потому оказывает пагубное влияние на развитие человечества. См. также Бихевиоризм И. Л. Чайлд
Свобода Воли = Свобода Выбора
–
Философский словарь
- от времен Сократа и доселе спорный в философии и богословии вопрос, который при объективной логической постановке сводится к общему вопросу об истинном отношении между индивидуальным существом и универсальным, или о степени и способе зависимости частичного бытия от всецелого. В древней философии вопрос возник первоначально на почве нравственно-психологической. В мысли Сократа и его ближайших последователей и преемников еще не было нашей отвлеченной антитезы между свободой, в смысле независимости от всякого мотива, и необходимостью, в смысле перевеса сильнейшего мотива во всяком случае. Эти античные философы слишком были заняты внутренним качеством мотивов. Подчинение низшим, чувственным побуждениям они считали рабством, недостойным человека, а его сознательное подчинение тому, что внушал универсальныйразум, было для них настоящей свободой, хотя из этого подчинения достойные и добрые действия вытекали с такой же необходимостью, с какой из подчинения бессмысленным страстям вытекали дурные и безумные поступки. Переход от низшей необходимости к высшей, то есть к разумной свободе, обусловливается, по Сократу, истинным знанием. Все с одинаковой необходимостью ищут себе добра, но не все одинаково знают, в чем оно. Действительно знающий об истинном добре по необходимости его хочет и исполняет, а незнающий, принимая мнимые блага за настоящее, устремляется к ним и, по необходимости ошибаясь, производит дурные дела. А по своей воле или охотно никто не бывает дурным. Таким образом нравственное зло сводилось к неразумению, а в добродетелях Сократ, по свидетельству Аристотеля, видел выражения разума. ЭтикаПлатона развивается, в сущности, на той же основе; лишь в его мифах высказывается иной взгляд (свобода воли прежде рождения), и еще в законах есть одно место с указанием на более глубокую постановку вопроса (самостоятельное начало зла, две души); но это указание не получает никакого логического разъяснения и теряется среди безыдейных подробностей старческого произведения. Аристотель, входя в круг мыслей Сократа, вносит туда важные видоизменения, а вне этого круга самостоятельно ставит вопрос о свободе воли в его собственном значении. В сократовском разуме теоретическая сторона и нравственная были слиты между собой; Аристотель решительно различает их, доказывая, что для нравственного действия, кроме - и более - разумного познания, нужна твердая и постоянная воля. Она действует свободно через предварительный выбор предметов и способов действия. Для того, чтобы деятельность человека имела нравственныйхарактер, заслуживая похвалы или порицания, он сам должен быть производительным началом своих деяний, не менее чем детей. Из области свободных действий исключается не только то, что делается по принуждению, но и то, что делается по неведению, но, с другой стороны, из нее исключается и все то, что прямо определено разумом и общими целями жизни. Ни то, что по разуму невозможно, ни то, что по разуму необходимо, не составляет предмета свободы воли. Если бы человек был только существом разумным или чистым умом, он неизбежно хотел бы во всем только величайшего блага, и все его действия были бы предопределены знанием наилучшего. Но, имея кроме ума, страстную душу, человек может, для удовлетворения страсти, предпочесть меньшее или низшее благо большему или высшему, в чем и состоит его свобода и ответственность. Таким образом по Аристотелю свобода воли, как обусловленная низшей стороной нашего существа, есть не преимущество человека, а лишь несовершенство его природы. Логическую возможность произвольных действий Аристотель основывает на неприменимости к будущим событиямзакона исключенного третьего. Все события, необходимость коих не вытекает аналитически из принципов разума, Аристотель признавал неопределимыми и непредвиденными заранее. Такой взгляд облегчался для него метафизическим понятием о Божестве, как чистом акте самомышления, безотносительного ко всему совершенствующемуся в нашем временном мире. Правда, божественный ум, помимо своей внутренней абсолютности, имеет у Аристотеля значение и Первого Двигателя; но он движет лишь как высшее благо или цель, сам пребывая неподвижным. Самым решительным приверженцем воли должно признать, вопреки ходячим представлениям, Эпикура и его верного римского ученика, Лукреция. Поставляя главным интересом безболезненное и безмятежное существование единичного человека, Эпикур хотел освободить человеческую душу от того представления непреложной судьбы, которое, вызывая в одних мрачное состояние, а в других - скорбную резигнацию, никому не дает радостного удовлетворения. Против этого Эпикур утверждает, что мы способны к самопроизвольности и не подчинены никакой судьбе или предопределению; метафизическим основанием такого утверждения служит взятый им у Демокрита, но видоизмененный атомизм. Атомы, по Эпикуру, не представляют в своей совокупности строго-механической системы движений, так как каждый из них имеет в себе силу колебания или уклонения в том или другом направлении. Душа (как у человека, так и у животных), состоя из особых, круглых атомов, наименее уравновешенных, обладает в высшей степени этой силой произвольных движений, проявляющейся здесь как свободная воля - fatis avolsa voluntas; при неопределенности универсального бытия невозможен детерминизм и в индивидуальном существовании. Прямую противоположность этому воззрению представляют стоики. Единство вселенной мыслится ими как живой воплощенный разум, заключающий в себе разумные и производительные потенции всего, что существует и совершается и что, таким образом, от века предусмотрено и предопределено. С своей точки зрения стоики должны были признавать и признавали всякие прорицания, гадания и пророческие сны. Так как для стоиков судьба или предопределение, выражая всемирную разумность, понимается как Провидение (???????), то универсальный детерминизм не наносил ущерба внутренней свободы человека, которую стоики понимают по-сократовски, как независимость духа от страстей и от внешних случайностей. К концу древней философии свобода воли стала обычным вопросом для всех мыслителей; из многих сочинений, de facto, более значительные принадлежат Цицерону, Плутарху, Александру Афродисийскому. Все три стараются ограничить детерминизм и отстоять свободу воли; характер рассуждений здесь - эклектический. То же должно сказать о взглядах Плотина и другого неоплатоника, Иерокла, которые признавая в Божественном Проведении первую и окончательную причинность всего совершающегося, в том числе и человеческих поступков, допускают человеческую волю, как их вторичную и подчиненную причину. Новая почва для общей постановки и принципиального решения вопроса открывается в христианской идее Богочеловека, где человек находит свое полное и окончательное определение в своем личном единстве с Божеством, как и Божество вполне и окончательно проявляется лишь в своем личном единстве с человеком, при чем необходимость перестает быть неволей, а свобода перестает быть произволом. Но так как это совершенное соединение признается действительно данным лишь в одном лице, а для всех прочих оно есть лишь высшая цель стремлений, то главный факт христианской веры выдвигает новый вопрос; как на пути достижения этой высшей цели примиряется фактически остающаяся противоположность между абсолютностью Божьей воли и нравственным самоопределением человека, еще не соединенного с Божеством? Здесь принцип необходимости выражается в двух новых понятиях - Божественного предопределения и Божественной благодати, и с этим новым, христианским детерминизмом сталкивается прежний принцип свободы воли. Для общего церковного сознания христианства изначала было одинаково важно сохранить оба утверждения: что все без изъятия зависит от Бога - и что нечто зависит от человека. Согласование этих положений было всегдашней задачей богословов и христианских философов, вызывающей множество разных решений и споров, иногда обострявшихся до вероисповедных разделений. Богословы с сильно развитым чувством христианского универсализма, как бл. Августин в древности или Боссюэ в новые времена, намеренно удерживались от формально-законченных решений вопроса, сознавая их теоретическую недостаточность и практическую опасность. Христианские учители первых веков, как Климент Александрийский или Ориген, не усугубляли существенных сторон вопроса, довольствуясь полемикой против суеверий фатализма с помощью эклектических аргументов усвоенной ими александрийской философии; эти писатели, как чистые эллины по способу мышления, если не по чувству, не могли в полной мере оценить той перестановки вопроса, которая вытекала из основного факта христианского откровения. Их философия не покрывала их религиозной веры; но, не отдавая себе ясного отчета в такой неадекватности двух сторон своего миросозерцания, они оставляли их мирно уживаться рядом. Вопрос о свободе воли возбуждается на Западе к V в. вследствие учения Пелагия и его последователей, которые, исходя из христианской истины, что в судьбе человека участвует он сам своей волей, в дальнейших рассудочных определениях этого участия слишком расширяли область индивидуальной самостоятельности в ущерб божественного начала, логически приходя к отрицанию других основ христианской веры, а именно таинственной солидарности человека с грехопадением в Адаме и с искуплением в Христе. Против пелагианского индивидуализма выступил блаж. Августин во имя требований христианской универсальности, которые, впрочем, в своих полемических сочинениях он нередко доводил до ошибочных крайностей детерминизма, несовместимых с нравственной свободой; впоследствии он смягчал и исправлял эти ошибки. Августин самым решительным образом признает неотъемлемую естественную свободу человеческой воли, без чего невозможно было бы вменять человеку никакого поступка и произносить никакого нравственного суждения. Он вносит признак свободы в самое определение воли, как движения духа, никем не принуждаемого и направленного к сохранению чего-либо - voluntas est animi motus, cogente nullo, ad aliquid vel non amittendum, vel adipiscendum. Все единичные и частные предметы воли могут быть сведены к одному всеобщему - благополучию или блаженству (beatitudo. Таким образом всякой человеческой воле, по существу неотъемлемой, принадлежит и свобода, в смысле психической самостоятельности самого акта хотения (voluntas igitur nec voluntas esset in nostra potestate: porro, quia est in nostra potestate, libera est nobis), и единство общей окончательной цели (illud est quod beati omnes esse volunt). От этой естественной или психологической свободы, составляющей общую форму воли, как таковой, Августин отличает свободу по отношению к нравственному содержанию и качеству воли, то есть свободу от греха. Здесь он различает: 1) невозможность грешить, что принадлежит одному Богу и обозначается Августином как libertas maior; 2) возможность не грешить, или свободный выбор между добром и злом - эта libertas minor принадлежала только первозданному человеку до грехопадения, но через волю зла он потерял возможность добра (per malum velle perdidit bonum posse); 3) невозможность не грешить, свобода к одному только злу, или, что то же, необходимость зла и невозможность добра - таково действительное состояние, после грехопадения, человеческой воли, когда она представлена самой себе. Таким образом добро возможно для человека лишь действием божественного начала, проявляющегося в человеке и через него, но не от него. Такое действие называется благодатью. Уже для того, чтобы человек стал хотеть помощи благодати, нужно, чтобы сама благодать действовала в нем; собственными силами он не может не только делать и исполнять добро, но и желать или искать его. С этой точки зрения Августину предстояла дилемма: или допустить, что благодать действует и в язычниках, или утверждать, что их добродетели суть лишь обманчивая видимость. Он предпочел последнее. Человеческая воля всегда сопротивляется благодати и должна быть ею преодолеваема. Желая согласить свой взгляд с общепринятым, Августин в некоторых местах своих сочинений как будто допускает, что хотя человеческая воля по необходимости сопротивляется всякому действию благодати, но что от нее зависит больше или меньше сопротивляться; но такое различение степеней не имеет здесь логического смысла, потому что меньшая степень внутреннего сопротивления добру есть уже некоторое действительное добро и, как такое, зависит исключительно от самой благодати. Последовательный августинизм держится в пределах христианского мировоззрения только одной нитью - признанием начальной доисторической свободы выбора у первоначального человека. Эта сверхвременная человеческая воля, в возможности добрая, определяется с началом времени в Адаме как действительно злая и передается, в процессе времени, всему его потомству, как необходимо злая. При таком положении понятно, что спасение человека зависит всецело и исключительно от благодати Божией, которая сообщается и действует не по собственным заслугам человека, а даром, по свободному избранию и предопределению со стороны Божества. Но где же в таком случае место для той действительной свободы самоопределения грешного человека к добру и злу, которая одинаково требуется и нашим внутренним сознанием, и нравственной сущностью христианства? Августин принципиально утверждает эту свободу, но отчетливого согласования ее с учением о предопределении и благодати не дает, ограничиваясь совершенно верным, но недостаточным указанием на чрезвычайную трудность задачи, вследствие чего, по его простодушному замечанию, "когда защищаешь свободу воли, то кажется, что отрицаешь благодать Божию, а когда утверждаешь благодать, то кажется, что упраздняешь свободу". Защищая христианское учение о вечном осуждении греховной массы, Августин указывает, что 1) все существует окончательно для славы Божией, которая одинаково осуществляется в торжестве любви Божией спасением и блаженством добрых и в торжестве праведного гнева Божия осуждением и гибелью злых, способствующих, таким образом, и со своей стороны равновесию и гармоническому строю вселенной, и что 2) эта вечная гибель не представляется для самих гибнущих настолько тяжелым состоянием, что небытие было для них действительно предпочтительным. Эта важнейшая мысль не получает, однако у Августина достаточного развития. - После него происходят горячие споры между его строгими последователями, слишком склонившимися к детерминизму, и некоторыми монахами в южной Галии, отстаивавшими свободу и склонявшимися к умеренному семипелагианству; впрочем, и те, и другие настолько искренно старались о сохранении среднего христианского пути между двумя крайностями, что главные представители обоих спорящих сторон причислены к святым как в западной, так и в восточной церкви. - Позднее, в IX в., крайний августинизм нашел себе в Германии фанатического приверженца в монахе Готшальке, который учил о безусловном предопределении одних к добру, а других - ко злу, по беспричинному выбору Божией воли, - за что он и подвергся церковному осуждению. Впоследствии вопрос о свободе воли обсуждался Ансельмом Кентерберийским, в духе Августина и с большей полнотой - Бернардом Клервосским. Последний различает естественное хотение (naturalis appetitus) от вольного согласия (voluntarius consensus), которое есть рассудительное движение (motus rationalis). Только этой сознательной воле принадлежит свобода, которую мы чувствуем в себе хотя бессильную и плененную грехом, однако не утраченную. Человек, имея волю, волен в себе, то есть свободен; имея разум, он сам себе судья; свобода выбора делает нас вопящими, милость Божия - благоволящими; отними свободу воли, и не будет спасаемого; отними благодать, и не будет спасающего. Этим прекрасно выражается, но не разъясняется положение дела. Опыт разъяснения мы находим у Фомы Аквинского; в богословской стороне вопроса он примыкает к Августину, в философской - к Аристотелю. Здесь главная мысль в том, что окончательная цель всех человеческих хотений и действий необходимо одна и та же - благо; но и она, как всякая цель, может достигаться неопределенным множеством разных способов и средств, и только в выборе между ними - свобода человеческой воли. Из такого взгляда логически следует, что свобода воли имеет лишь отрицательное основание - в несовершенстве нашего знания. Сам Фома допускает, что те или другие системы средств, или пути к высшей цели, не могут быть безразличны, и что в каждом данном случае есть лишь один наилучший путь, и если мы его не избираем, то лишь по незнанию; следовательно, при совершенном знании единой абсолютной цели выбор одного наилучшего пути к ней есть дело необходимости. Другими словами, для разумного существа добро необходимо, а зло невозможно, так как предпочтение худшего лучшему, как акт безусловно иррациональный, не допускает никакого объяснения с точки зрения философского интеллектуализма. Поэтому не случайно становится на иную почву другой великий схоластик, Дунс Скот, признавший - за пять веков до Шопенгауэра - абсолютным началом всего волю, а не ум; он утверждает безусловную свободу воли в своей образцовой формуле: ничто, кроме своей воли, не причиняет акта хотения в воле (nihil aliud a voluntate causat actum volendi in voluntate). Крайний детерминизм, осужденный в IX веке как ересь, впервые появился вновь лишь у начинателей реформации. В XIV веке Виклеф учил, что все наши поступки происходят не по свободе воли, а по чистой необходимости (quicquid fit a nobis, non libero arbitrio, sed mera necessitate fieri). В XVI в., после того, как Эразм в защиту свободы воли издал свой трактат "De libero arbitrio ????????, sive collatio" (Баз. 1524), Лютер выступил против него за безусловный детерминизм, в трактате: "De servo arbitrio" (Роттерд., 1526). По Лютеру, свобода воли есть вымысел (figmentum) или пустое название без действительного предмета (titulus sine re). "Бог ничего не предузнает случайным образом, но все неизменной, вечной и безошибочной волей предусматривает, предустановляет и исполняет. Этой молнией (hoc fulmine) повергается и совершенно стирается свобода воли. Отсюда непреложно следует: все что мы делаем, все, что происходит, хотя и кажется нам случайным и отменимым, воистину, однако, совершается необходимо и неизменно, если смотреть на волю Божию", Этим не упраздняется воля, потому, что абсолютная необходимость не есть то же, что внешнее принуждение. Мы сами, непринужденно, хотим и действуем, но по определению высшей, абсолютной необходимости. Мы бежим сами, но лишь туда, куда правит наш всадник - или Бог, или дьявол. Предписания и увещания закона, гражданского и нравственного, показывают, по Лютеру, то, что мы должны, а не то, что мы можем делать. Наконец, Лютер доходит до утверждения, что Бог производит в нас как добро, так и зло: как Он нас спасает без нашей заслуги, так и осуждает без нашей вины. - Таким же детерминистом выступает и Кальвин, утверждающий, что "воля Божия есть необходимость вещей". Бог Сам действует в нас, когда мы делаем добро, через орудие свое, сатану, когда мы делаем зло. Человек грешит по необходимости, но грех не есть для него что-нибудь внешнее, а сама его воля. Такая воля есть нечто косное и страдательное, чту Бог гнет и ворочает, как Ему угодно. Это учение обоих глав протестантства о полной пассивности человеческой воли, будто бы не оказывающей совсем никакого содействия возбуждениям Божьей благодати, о том, что свобода воли после грехопадения Адама есть пустое имя или "вымысел сатаны", было осуждено с католической стороны 4-м и 5-м канонами Триентского собора. Главная оппозиция протестантскому детерминизму вышла из основанного для борьбы с реформацией ордена иезуитов. К нему принадлежал Молина (которого не следует смешивать с Молиносом), автор трактата: "Liberi arbitrii cum gratiae donis concordia" (Лиссабон, 1588). Его теория, за которой осталось название молинизма, зиждется на различении трех родов всевидения Божия. Бог 1) чисто мысленным образом знает все логически возможное, хотя бы оно никогда не было и не имело быть; 2) чистым видением Он усматривает все, что есть, было и будет, и 3) кроме этих двух общепризнанных способов есть еще нечто среднее (scientia media), в случаях, когда предвидится нечто не только возможное вообще, но необходимо имеющее произойти, если будет исполнено определенное ближайшее условие. В пояснение Молина приводит из книги Царств рассказ о царе, вопрошавшем через первосвященническое прорицалище, возьмет ли он неприятельскую крепость? Ответ был получен такой; возьмет, если пойдет на приступ немедленно. Он не пошел, и крепость осталась невзятой. Ясно, что условное будущее этого прорицания (возьмет) или исполнение условия (если пойдет) было бы необходимо, а при неисполнении становилось невозможным; следовательно, ни в каком случае его познание не имеет своим предметом простую возможность, а нечто и большее, или меньшее ее. Ближайшее же или последнее условие исполнения или неисполнения того, что Бог этим средним знанием, есть то или другое самоопределение человеческой воли, которое происходит не потому, чтобы Бог его предузнал как необходимое а происходит свободно и предузнает Богом как такое: liberum arbitrium creatum non ideo efficiet hoc, vel illud. quia Deus praescivit, sed ideo Deus praescivit, quia ita libere erat futurum. Для лучшего, чем в молинизме соглашения этого взгляда с христианским учением о благодати Суарес, в своем соч. "De divina Gratia" (Лион, 1620), придумывает теорию конгруизма, согласно которой Бог, предвидя "средним знанием" все будущие поступки всех существ, сообщает свою действенную благодать (gratia efficiens) лишь в таких случаях, когда ее действие может происходить без уничтожения свободной человеческой воли. Это учение иезуитов, направленное против лютеран и кальвинистов, вызвало в самой католической церкви противодействие со стороны томистов и августиниан, стоявших за умеренный детерминизм. По мнению томистов, человеческая свобода существует, но лишь в прямой и полной зависимости от благодатной воли Божией: мы свободны, когда и поскольку Бог хочет, чтобы мы были свободны. Августиниане поясняют это так, что действенная благодать Божия даром сообщает избранным такое высокое наслаждение в добре, что оно становится для них неодолимо привлекательным, делая их согласие на Божию волю совершенно необходимым, что не уничтожает, однако, свободы, так как разумная воля все-таки обсуждает и сообщается в себе, решится ли ей на согласие или на противодействие; но так как ее решение уже предопределено действенною и достаточной (sufficiens) благодатью, то свободы в собственном смысле здесь не может быть, а возможна лишь отчетливая сознательность хотения и действий. Спорящие стороны обвиняли одна другую в ереси; дело дошло до Ватикана, где, после долгого и сложного разбирательства относящихся сюда вопросов (под общим обозначением De auxiliis gratiae), было решено, что воззрения различных школ и орденов в католической церкви на свободу воли и благодать допустимы, как необязательные теологические мнения, с предписанием воздерживаться от взаимных нападений и обвинений. Допуская детерминизм томистов, церковная власть иначе отнеслась к более решительному выражению этого взгляда в книге епископа Янсена: "Augustinus". Здесь утверждается, что после грехопадения человек лишен всякой свободы выбора между добром и злом и вовсе не может сопротивляться злой похоти (concupiscentia). Все, чего хочет или что делает павший человек, есть по необходимости один грех; мы свободны выбирать только между различными видами греха, но степень греховности всегда одна и та же для всех людей во всем, что они делают от себя. Единственный и всецелый источник добра для человека есть благодать Божия, необоримая для человека. В этом пункте различие Янсена от Лютера и Кальвина заключается лишь в выражении: он говорит: "никогда не борется" там, где они говорят: "не может бороться". Несколько тезисов, извлеченных в Риме из книги Янсена, были осуждены церковью как еретические, и автору предъявлено было требование отказаться от них. В это время он умер, а его ученики, во главе которых стал Арно, образовали особую школу и вызвали сильные смуты волновавшие католическую церковь Франции в XVII и XVIII вв. Свое церковное положение янсенисты защищали утверждением, что признанные ересью тезисы из "Augustinus" не находились в этом сочинении в том смысле, в каком они осуждены, так что церковная власть погрешила если не относительно догмата, то относительно факта. Защитником янсенистов выступил знаменитый Паскаль. Кроме этого раскола внутреннюю связь с вопросом о свободе воли имела и другая церковная смута, волновавшая Францию в конце XVII и начала XVIII вв. - спор о квиетизме. Испанский мистик Молинос в своем "Духовном Путеводителе" излагал учение о внутренней или духовной молитве, выражающей высшую, совершенную степень христианского настроения. Она состоит в полной пассивности человеческой души, во всецелом отдании себя в руки Божии или в окончательном уничтожении человеческой воли. Такое совершенство исключает всякие акты этой воли, хотя бы направленные к вечному благу или к единению с Богом. Раз приобретенное полной отдачей себя Богу и полным отказом от всякой своей цели, совершенство души уже ничего не требует для своего сохранения и ни в каком случае не теряется. На этой высшей степени душа не должна ни усиленно способствовать или содействовать Божией благодати, ни усиленно бороться с искушениями похоти; ее совершенство, хотя бы человек вовсе не думал о Боге и вечной жизни, хотя бы он грешил и спал нравственно и физически, непрерывно сохраняется в высшей части души, нераздельно соединенной с Богом, так как низшая, совершенно обособленная, предается вполне всем движениям похоти. Взгляды Молиноса были общедоступно изложены в книге известной мистической писательницы Гюйон "Moyen court et trиs facile pour l&oraison". Главным защитником квиетизма был Фенелон, особенно в своих "Explications des maximas des saints", a главным противником - Боссюэ, который, кроме множества полемических сочинений, действовал и практически - своим влиянием на Рим для церковного осуждения квиетизма, чего и достиг. Фенелон был присужден к ретрактации. Боссюэту принадлежит также и общее исследование о свободе воли - "Traitй du libre arbitre", где главная мысль та, что две противоположные истины - свобода воли и всемогущества Божией благодати - имеют самостоятельные основания, настолько твердые, что если бы даже нам и не удалось понять возможность их соединения, то это не давало бы нам права жертвовать одной из них: мы должны крепко держать оба конца связывающей их цепи, хотя бы середина ее ускользала из наших рук или от нашего взгляда. - В то время как вопрос о свободе воли был предметом горячих споров между различными направлениями католической теологии, при чем новые, оппозиционные движения (янсенизм, квиетизм) приближались к детерминизму протестантской мистики и догматики, в самом протестантстве произошла в XVII в. резкая реакция против этого детерминизма, при чем теологическая партия арминиан (в Голландии) открыто вернулась к принципам древнего пелагианства. Против них вооружились сторонники Кальвинова религиозного фатализма - гомариты, и раздор этих двух партий вышел из пределов богословской полемики. С XVIII века большинство протестантских богословов уже не считают для себя обязательными по этому предмету взгляды первых реформаторов, и servum arbitrium перестает быть догматом. - В новой философии вопрос о свободе воли получает особое значение в системах Спинозы, Лейбница и Канта, к которому в этом отношении примыкают Шеллинг и Шопенгауэр с одной стороны, Фихте и Мэн-де-Биран - с другой. Мировоззрение Спинозы есть тип чистейшего "геометрического" детерминизма. Явления физического и психического порядка с обусловленной необходимостью определяются природой протяженного и мыслящего существа; а так как это существо поистине одно, то все в мире существует и происходит в силу одной общей необходимости, всякое изъятие из которой было бы логическим противоречием. Все хотения и действия человека необходимо вытекают из его природы, которая сама есть лишь определенное и необходимое видоизменение (modus) единой абсолютной субстрации. Представление о свободе воли есть лишь обман воображения при недостатке истинного познания; если мы чувствуем себя свободно ходящими и произвольно действующими, то ведь и камень, с механической необходимостью падающий на землю, мог бы считать себя свободным, если бы имел способность самочувствия. Строгий детерминизм, исключающий всякую случайность в мире и всякий произвол в человеке, естественно требовал от Спинозы отрицательной оценки этических аффектов, связанных с мыслью о том, что нечто происходящее могло бы не происходить (сожаление, раскаяние, чувство греховности), - Лейбниц не менее Спинозы отвергающий свободу воли в собственном смысле или, так называемый, liberum arbitrium indifferentiae, утверждает, что все окончательно определяется волей Божией в силу нравственной необходимости, то есть добровольного избрания наилучшего. Из всех возможных миров, заключенных в уме всеведущем, воля, руководимая идеей добра, избирает наилучший. Этого рода внутренняя необходимость, отличная от геометрической или вообще интеллектуальной необходимости спинозизма, неизбежно требуется высшим совершенством божественного действия: "Necessitas quae ex electione optimi fluit, quam moralem apello, non est fugienda, nec sine abnegatione summae in agendo perfectionis divinae evitari potest". При этом Лейбниц настаивает на той, не имеющей существенного значения мысли, что, несмотря на нравственную необходимость данного выбора, как наилучшего, остается отвлеченная возможность другого, как не заключающая в себе никакого логического противоречия, и что, следовательно, наш мир, абсолютно говоря, должен быть признан случайным (contingens). Помимо этой схоластической дистинкции, детерминизм Лейбница существенно отличается от спинозизма тем, что мировое единство, по воззрениям автора монадологии, реализуется; в совокупной множественности единичных существ, имеющих собственную действительность и постольку самостоятельно участвующих в жизни целого, а не подчиненных только этому целому, как внешней необходимости. При том же самом понятии единичного существа или монады Лейбниц выдвинул признак деятельного стремления (appetitio), вследствие чего каждое существо перестает быть страдательным орудием, или проводником общего мирового строя. Допускаемая этим воззрением свобода сводится к собственной природе каждого существа как жизнедеятельного, из самого себя органически развивающего свое содержание, то есть все прирожденные ему физические и психические потенции. Таким образом, здесь дело идет только о воле существа, как производящей причине (causa efficiens) его действий, а никак не о его свободе по отношению к формальным и конечным причинам (causae formales et с. finales) его деятельности, которые и по Лейбницу с безусловной необходимостью определены идеей наибольшего блага в представлении самой монады, а в уме абсолютном - идеей наилучшего согласования всех прошедших, настоящих и будущих деятельностей (предустановленная гармония). Совершенно новую постановку получает вопрос о свободе воли у Канта. По его воззрению, причинность одна из тех необходимых и всеобщих форм представления, по которым наш ум строит мир явлений. По закону причинности, всякое явление может возникнуть в виде следствия другого явления, как его причины, и весь мир явлений представляется совокупностью рядов причин и следствий. Ясно, что форма причинности, как и все прочие, может иметь силу лишь в области зако
Свобода Выбора
–
Экономический словарь
свободное право собственника использовать по своему усмотрению имеющиеся ресурсы и деньги; свободное право работников выбирать по своему желанию место и вид труда; свободное право потребителей расходовать свои доходы на собственные нужды.
Свобода Выбора
–
Экономический словарь
-1) свободное право собственника использовать имеющиеся ресурсы и деньги по своему усмотрению; 2) свободное право работников выбирать по своему желанию место и вид труда; 3) свободное право потребителей расходовать свои доходы на собственные нужды.
Свобода Выбора
–
Юридический словарь
-1) свободное правособственника использовать имеющиеся ресурсы и деньги по своему усмотрению; 2) свободное право работников выбирать по своему желанию место и вид труда; 3) свободное право потребителей расходовать свои доходы на собственные нужды.
Свобода Действий (франц.)
–
Экономический словарь
Теория, согласно которой вмешательство государства в коммерческие и экономические вопросы должно быть минимальным. Работа Адама Смита "Богатство наций" (Wealth of the Nations) (1776) описывает экономику, основанную на "свободе действий", управляемую "невидимой рукой", которая должна обеспечить максимальные преимущества для всех, когда бизнесмены могут использовать возможности получения прибыли, как только они узнают о них. Промышленный рост в Англии в начале XIX в. и в Америке в конце XIX в. возник в ситуации капиталистической "свободы действий". Период "свободы действий" завершился в начале XX в., когда были распущены крупные монополии и государственное регулирование коммерческой деятельности стало нормой. В период Великой депрессии 30-х годов зародилась Кейнсианская экономическая теория (Keynesian economics) - получивший признание подход, который защищает вмешательство государства в экономические вопросы. Движение за сокращение регулирования бизнеса в США в 70-и 80-х годах является до некоторой степени возвращением к политике "свободы действий".
Свобода Деятельности
–
Политический словарь
(FREEDOM OF MOVEMENT). В теории Роттера - большая свобода деятельности отражает ожидание человека, что то или иное поведение приведет к успеху, в то время как малая свобода деятельности отражает ожидания человека, что то или иное поведение будет неуспешным. (Дж. Фрейджер, Дж. Фейдимен, с.705)
Свобода Деятельности
–
Психологический словарь
(FREEDOM OF MOVEMENT). В теории Роттера - большая свобода деятельности отражает ожидание человека, что то или иное поведение приведет к успеху, в то время как малая свобода деятельности отражает ожидания человека, что то или иное поведение будет неуспешным. (Дж. Фрейджер, Дж. Фейдимен, с.705)
Свобода Деятельности
–
Психологический словарь
(Freedom of movement). В теории Роттера - большая свобода деятельности отражает ожидание человека, что то или иное поведение приведет к успеху, в то время как малая свобода деятельности отражает ожидания человека, что то или иное поведение будет неуспешным.
Свобода Договора
–
Бизнес словарь
принцип договорного права, согласно которому стороны по собственному усмотрению решают вопросы о заключении договора и его содержании, с учетом законодательных норм и сложившихся традиций на рынке.
Свобода Договора
–
Юридический словарь
- одно из основных начал гражданского законодательства РФ. "Граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена настоящим Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством" (ч. 1 ст. 421 ГК РФ). Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами, а также такой, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами.
Свобода Договора
–
Экономический словарь
принцип договорного права, согласно которому стороны по собственному усмотрению решают вопросы о заключении договора и его содержании, с учетом законодательных норм и сложившихся традиций на рынке.
Свобода Договора
–
Экономический словарь
основополагающий принцип договорного права, означающий, что стороны договора по собственному усмотрению решают вопросы о заключении договора и его содержании.
Свобода Завещания
–
Юридический словарь
- право по своему усмотрению завещать имущество (существующее или то, которое будет приобретено в будущем) любым лицам; любым образом определить доли наследников в наследстве; лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения; включить в завещание иные распоряжения, предусмотренные законом; отменить или изменить совершенное завещание; совершить новое. ограничена правом на получение обязательной доли.
Свобода И Необходимость
–
Философский словарь
— философские категории, выражающие взаимоотношение между деятельностью люден и объективными законами природы и об-ва. Идеалисты в своем большинстве рассматривают С. и н. как взаимоисключающие понятия и понимают С. как самоопределение духа, как С. воли, как возможность поступать согласно волеизъявлению, к-рое не детерминировано внешними условиями. Они полагают, что идея детерминизма, устанавливающая необходимость человеческих поступков, полностью снимает ответственность человека и делает невозможной нравственную оценку его действий. Только ничем не ограниченная и безусловная С. выступает, с их т. зр., единственной основой человеческой ответственности, а следовательно, и этики. Крайний субъективизм в объяснении С. допускают, напр., приверженцы экзистенциализма (Сартр. Ясперс и др.). Диаметрально противоположного и тоже неверного взгляда придерживаются сторонники механистического детерминизма. Они отрицают С. воли, мотивируя это тем, что действия и поступки человека во всех случаях определены внешними, не зависящими от него обстоятельствами. Эта метафизическая концепция означает абсолютизацию объективной Н. и приводит к фатализму. Научное объяснение С. и н. основано на признании их органической взаимосвязи. Первая попытка обоснования этой т. зр. принадлежит Спинозе, к-рый определял С. как осознанную Н. Развернутая концепция диалектического единства-С. и н. с идеалистических позиций была дана Гегелем. Научное, диалектико-материалистическое решение проблемы С. и н. исходит из признания объективной Н. как первичного, а воли и сознания человека как вторичного, производного. Н. существует в природе и об-ве в форме объективных законов. Непознанные законы проявляются как “слепая” Н. В начале своей истории человек, будучи не в состоянии проникнуть в тайны природы, оставался рабом непознанной Н., был не свободен. Чем глубже человек постигал объективные законы, тем более осознанной и свободной становилась его деятельность. Помимо природы ограничение человеческой С. обусловлено еще зависимостью людей от господствующих над ними в определенных исторических условиях общественных сил.
Свобода И Необходимость
–
Философский словарь
- противоположные филос. категории, соотношение между к-рыми составляет одну из важнейших проблем концепции человека и истории. Известная в христ. теологии под названием проблемы свободы воли, она вызвала много споров в силу того, что идея всемогущества бога не согласуется со свободой воли человека. Если человек обладает свободой, то бог не всемогущ; если же свободы нет, то человек не ответствен за поступки, а зло в мире исходит от бога. Католицизм опирается на учение Августина о том, что человек не свободен в добре, поскольку на этом пути в нем действует благодать, но свободен во зле, к к-рому влечет его греховная природа. В протестантизме доминирует идея предопределения всех судеб волей бога, что превращает С. в иллюзию. Науч.-материалистич. понимание С. и н. опирается на принцип причинной обусловленности психич. явлений, как и физических, но выступает против механич. подхода, не оставляющего места С. и ведущего к фатализму. Человек обладает С. и в силу этого ответствен за свои действия. Но условия, в к-рых реализуется его С., подчинены законам внешней и его собственной природы. Достижение реальной С. в процессе историч. развития осуществляется путем осознания и практич. освоения как внешнего мира, так и внутреннего путем раскрепощения человека, освобождения от всех видов духовного гнета.
Свобода Информации
–
Юридический словарь
- в конституционном праве понятие, охватывающее целую группу прав и свобод: свободу слова (свободу выражения мнений), свободу печати и иных средств массовой информации, право на получение информации, имеющей общественное значение, свободу распространения информации любым законным способом. Примерно такой перечень прав и свобод содержит ст. 29 Конституции РФ. В этой же статье содержится ряд гарантий и одновременно ограничений С. и. Наиболее важной гарантией С. и. является запрет цензуры, запрет принуждения выражать свои мнения, а также отказываться от них. Главным ограничением С. и. является запрет любой пропаганды и агитации, возбуждающих социальную, национальную, расовую, религиозную ненависть и вражду, а также пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Одновременно гарантией и ограничением С. и. является положение п. 4 этой статьи о том, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. С. и. может быть ограничена в период действия чрезвычайного или военного положения.
Свобода Информации
–
Политический словарь
– в конституционном праве понятие, охватывающее целую группу прав и свобод: свободу слова (свободу выражения мнений), свободу печати и иных средств массовой информации, право на получение информации, имеющей общественное значение, свободу распространения информации любым законным способом. Наиболее важной гарантией свободы информации является запрет цензуры, запрет принуждения к выражению своих мнений и убеждений, а также к отказу от них. Главным ограничением свободы информации является запрет любой пропаганды и агитации, возбуждающих социальную, национальную, расовую, религиозную ненависть и вражду, а также пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. не является абсолютным правом и может быть ограничена в период действия чрезвычайного или военного положения.
Свобода Информации
–
Экономический словарь
- в конституционном праве - понятие, охватывающее целую группу прав и свобод: свободу слова (свободу выражения мнений), свободу печати и иных средств массовой информации, право на получение информации, имеющей общественное значение, свободу распространения информации любым законным способом. Примерно такой перечень прав и свобод содержит ст. 29 Конституции РФ 1993 г В этой же статье содержится ряд гарантий и одновременно ограничений С.и. Наиболее важная гарантия С.и. - запрет цензуры, запрет принуждения к выражению своих мнений и убеждений, а т.ж. к отказу от них. Главное ограничение С.и. состоит в запрете любой пропаганды и агитации, возбуждающих социальную, национальную, расовую, религиозную ненависть и вражду, а т.ж. пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства Одновременно гарантия и ограничение С.и. закреплены положением п. 4 ст. 29 Конституции, согласно которой перечень сведений, составляющих государственный тайну, определяется федеральным законом. С.и. не является абсолютным правом и может быть ограничена в период действия чрезвычайного или военного положения.
Свобода Литературного, Художественного, Научного, Технического И Других Видов Творчества, Преподаван
–
Юридический словарь
- в качестве одной из основных (конституционных) свобод закреплена в ст. 44 Конституции РФ. Данная свобода имеет разные формы проявления. В частности, это - возможность как профессионального, так и любительского (самодеятельного) творчества. Кроме того, граждане могут создавать различные творческие объединения. Конституция гласит: интеллектуальная собственность охраняется законом (имеются в виду объекты авторского права и результаты интеллектуальной деятельности в индустрии и других хозяйственных сферах). (С. А.)